Как приручить принцессу
Шрифт:
— Кас я…
— Дети спрашивали о тебе, — перебил Лаэрта друг. — Интересовались, куда же пропал дядя Лаэрт. Кстати, у нас на двух детей больше, чем было, когда ты испарился. Можешь поздравить, — обвиняющим тоном сказал он.
— Поздравляю. Очень рад за вас с Лестеридой.
— Еще один комплект близнецов. На сей раз мальчик и девочка. Знаешь, как назвали?
— Понятия не имею. Если имена выбирала Лестерида, то что-нибудь благозвучное и приятное, если же ты… — Лаэрт развел руками, улыбаясь.
— Нет! Нет-нет-нет, ты заставил нас с ума сходить, гадая, что с тобой.
— Но согласись, Гленисцида звучит несколько странно. Не самое мелодичное имя. Впрочем, тебя родители назвали Касандерисом.
— Лаэрт.
— Да?
— Моего сына зовут Лаэрт. А мою дочь Лина. Теперь может оттачивать свое чувство юмора, если хочешь. Не стесняйся, — развел руками Кас.
Лаэрт нахмурился, чувствуя, как привычно просыпается в груди кислое тянущее чувство вины. Потеряв работу и невесту, он решил сменить обстановку, но даже подумать не мог, что кого-то так заденет его исчезновение.
— Лестерус… — раздосадовано бросил он. — Прости, Кас. Я не думал, что…
— Да брось. Ты вел дела с Решвином. Думаешь, я не знаю? После смерти Мирель ты еще некоторое время оставался в городе и связался со скользким гоблином. А потом сказал, что должен сменить обстановку и испарился. Ну ты, конечно.. Эх! Иди сюда! — и Кас сгреб друга в медвежьи объятия.
— Значит, ребенка в мою честь назвал? — ухмыльнулся Лаэрт, несколько минут спустя, когда оба друга сидели в глубоких креслах, а отзвук их смеха все еще растворялся в воздухе.
— Ой, заткнись. Это вообще была инициатива Лестериды. Я бы в честь такой свиньи даже котенка не назвал.
Впервые за долгое время Лаэрт рассмеялся. Он действительно скучал по этому ощущению.
— Ладно. Я передам ей свою благодарность.
— Если успеешь. Знаешь, она на тебя зла еще сильнее, чем я. Так что поосторожнее при встрече.
— Сначала извинюсь, а потом буду подходить ближе, чем на пять футов. Я не ожидал, что мое отсутствие будет...
— Ну, да, — понимающе кивнул Кас. — Лучше расскажи о жене. Когда мы сможем увидеть эту необыкновенную женщину? Знаю! — он воодушевленно взмахнул руками. Южанин, Кас всегда много жестикулировал и отличался особой эмоциональностью. Сначала Лаэрту такая манера казалась странной, но со временем к маленьким особенностям близких людей привыкаешь. — Приходите к нам на обед завтра. У нас новая домоправительница. Просто железная женщина. Представляешь, дети ее просто обожают. Я даже сначала подумал, что она их зачаровала, но нет, проверил, никакой магии. Дрея просто сокровище. Готовит, убирает и следит за тем, чтобы никто никого не убил. А ее пастуший пирог это произведение искусства.
— Я подумаю, — уклончиво ответил Лаэрт.
— Нет-нет, никаких думаний. Просто приходи вместе с… как зовут твою благоверную?
— Эйлин, — позабавленный Лаэрт откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся. Некоторые люди не меняются. И это хорошо. Это лучшее, что может случиться, ведь такие люди остаются маяком для других. Верные, честные, надежные, они заставляют остальных верить, что хотя мир и продолжает вращаться, он все же остается на месте.
— Значит, приходи
— Она еще не готова с кем-то встречаться. Нам сначала нужно урегулировать некоторые детали.
— Ты случайно не держишь эту загадочную девушку в подвале, ожидая, пока она согласится быть твоей женой? — фыркнул Кас. — Лучше признайся, следствие будет милосерднее.
— У нас просто… все сложно.
— Постой, а это не та Эйлин с факультета предсказаний? Ну эта, высокая такая, со злобным взглядом. Она всегда меня пугала. Смотрит так, словно знает все твои потаенные секреты. Хуже, чем моя первая гувернантка, а ведь та била меня, пока родители не видели.
— Лестерус! Конечно, это не она, Кас. Нет, ты ее не знаешь. На самом деле, мой брак это скорее случайность, — признался Лаэрт. Плюнув на тонкий вкус благородного напитка, он несколькими глотками опустошил стакан. — Понимаешь, когда она стояла там, такая хрупкая и одинокая, я просто не мог позволить кому-то… Она бы не выдержала брака с каким-нибудь негодяем, понимаешь? А потом я с удивлением обнаружил, что мою жену-тростинку с этими ее доверчивыми голубыми глазами не сломит даже заклинание бурана. Теперь она говорит, что справится без меня и отказывается вылезать из той хибары, куда я ее привел. Знаешь, что она делала, когда я уходил сегодня?
— И что же? — терпеливо спросил Кас, понимавший, что его визави нужно выговориться. Ему не впервые доводилось выслушивать путаные речи, он два раза в год принимал экзамены.
— Удобряла брюкву. Понимаешь? Я сказал, что могу купить ей обоз этой брюквы, достаточно сказать лишь слово, а она.. Тьфу ты. Налей еще.
Кас пожал плечами, но просьбу выполнил.
— Сказала, что это будет моя брюква, а ей нужна ее собственная. То же она ответила, когда я предложил купить новый дом, платье для нее или что-нибудь еще. Эта женщина упряма, как сотня ослов.
Устало откинувшись на спинку кресла, Лаэрт уставился в потолок. Хороший потолок, белый. И трещин нет. Почему же жизнь это сплошные трещины и ухабы?
— Да уж, кажется, супруга у тебя преинтереснейшая. Однако я сомневаюсь, что это все, что тебя беспокоит, — проницательно заметил Кас.
— Я совершаю ошибку, Кас. Прямо сейчас я совершаю ее и знаю, что не должен, но.. По хорошему мне бы просто отпустить Эйлин и все закончить. Дать ей денег, обеспечить безбедное будущее и на этом все.
— Это из-за Мирель? Лаэрт, я тебе уже говорил: в том, что с ней случилось, нет твоей вины.
— Вот тут ты ошибаешься. И дело не в Мирель. Я сейчас работаю над кое-чем, что может грозить серьезными неприятностями.
— ОХЛ? Ты же собирался бросить этот проект. Это просто невозможная вещь.
— О нет, возможная. Ты даже не представляешь, до какой степени возможная.
— Без диррония массовое производство ОХЛ невозможно, а значит, он будет доступен только сливкам сливок. Будет то же, что с разговорником. Даже если ты сделаешь открытый патент и разрешишь производство любому, единственные, кто действительно получат артефакт — невероятно богатые люди. Твои идеи об общедоступности полезных артефактов утопичны.