Калтонхолл

Копылов С В

– Арлен! Время пришло!
– а затем обернулся к Фаргору и остальным и приказал им прикрыть отступление сотника. Сам Валлен тоже извлек свой меч - в сей час всякое могло случиться.

_____________________________________________________________________________

Поначалу Роб бежал без оглядки подальше от ворвавшегося в ворота чудовища, позабыв даже о том, что безоружен. Рабочий долго петлял по заваленным улицам квартала цехов, и лишь когда он стал задыхаться, а в боку закололо так, словно туда угодила стрела, ему пришлось остановиться и перевести дух. Его левая рука горела огнем, а рукав стеганки пропитался кровью. Рана была вроде неглубокой, но весьма болезненной. Роб хотел пробраться за главную площадь, но с трудом

представлял, где находится в сей час. На пути ему не раз встречались разрозненные испуганные ополченцы, бегущие кто куда, и начавшие заполнять эту часть города мертвецы. Отдышавшись, он полез в очередной переулок, но он оказался перегорожен бревнами и бочками, а завал охранялся купеческими наемными клинками, соваться к которым Роб не отважился. Он повернул в другую сторону и оказался в тупике. Запаниковав, он бросился назад, и окончательно заблудился в одинаковых проходах меж цехов гильдий. В одном из переулков он увидел двоих или троих солдат, отбивающихся от насевших на них скелетов, среди которых был один из тех, в доспехах, что наводили ужас на защитников стен. Рыжий попятился назад, бормоча себе под нос:

– Ну уж нет... Пущай купеческие узнают, почем пуд лиха... Мне оно ни к чему...

Поплутав еще, он наткнулся на убитого наемника в добротном железном доспехе. Он лежал прямо посреди дороги с размозженной головой, все еще сжимая в руках узловатую булаву. Смятый, заляпанный кровью и мозгами шлем откатился в сторону. Роб с трудом вырвал оружие из мертвых пальцев, подавляя рвотные позывы при виде изуродованной головы трупа в кровавом месиве, и примерился было к броне убитого, но сзади послышался стук костей, ему пришлось вновь улепетывать со всех ног.

В конце концов, ему посчастливилось найти неохраняемый навал и перелезть через него, оставив при этом на сучке приличный клок своей стеганки. Он быстрым шагом двинулся на север, наугад пытаясь найти направление. Когда он отошел от бревен саженей на тридцать, позади вдруг раздался рев и треск пожара. Обернувшись, Роб с изумлением увидел, как всю улицу, где он только что прошел, охватило бушующее пламя. Раздуваемое ветром, оно понеслось в сторону стен, пожирая одно здание за другим и перепрыгивая через улицы. Роб не поверил своим глазам - он готов был поклясться, что не видал и следов огня в том квартале. Решив не выяснять причин загадочного возгорания, он ускорил шаг, стараясь не попасться никому на глаза.

Ему удалось обойти и уклониться от встречи с несколькими отрядами ополченцев, свернув в подворотни квартала бедняков. Впрочем, по сравнению с тем, где жили портовые рабочие, здешние дома выглядели чуть ли не усадьбами богатеев из торгового квартала. Здесь ему бросились в глаза следы битвы, точнее резни - тут и там валявшиеся мертвые тела, в основном женщин и детей, впитавшиеся в землю и пятна крови и потеки на стенах. Странно, Роб слышал, что всех жителей должны были отправить к северным воротам...

Его внимание привлек пронзительный женский вопль из одной подворотни, сопровождаемый визгами и плачем. Крики был столь отчаянными, что Роб, пересилив себя, отважился заглянуть за угол большого барака. На земле, истошно рыдая и зовя мать, лежал светловолосый худой мальчонка лет семи, тщетно отбиваясь голыми руками от схватившего его скелета. Высокая женщина в зеленом платье и девочка чуть старше попавшего в переплет паренька безуспешно пытались ему помочь, клича о помощи. Чуть дальше стояли еще два человека - перепуганная полная женщина с глазами навыкате, и совсем маленький ребенок, прячущийся за подолом ее одежд. Не успел Роб осознать, что происходит, как ноги сами понесли его на выручку семье. Он пинком скинул мертвяка с ребенка, отбив себе голень об его кости, а затем, не помня себя от гнева, схватил скелет обеими руками, поднял над головой и со всей силы шарахнул его об землю. Бренные кости со стуком разлетелись во все стороны, перестав представлять угрозу. Плечо его вновь вспыхнуло болью, и Роб застонал, зажимая рану ладонью. Мать немедленно прижала спасенного сына к груди и срывающимся голосом спросила:

–

О, Небеса! Марлин, ты цел? Он ранил тебя?

Мальчик, бледный и трясущийся от страха, не смог вымолвить ни слова, но, похоже, еще легко отделался - Роб видел ссадины на лице и руках и разорванную рубаху, но не более.

– Озари тебя свет, добрый человек!
– подняла на него полные слез глаза женщина в зеленом. - Откуда ты взялся?

– Я у ворот был...
– начал было Роб, но осекся, подумав, что не стоит говорить, как он сбежал.
– Меня это... гонцом отправили...

– Врешь!
– звонко возразила девчушка из-за спины матери.
– Не гонец ты вовсе!

– Да почем тебе знать!
– зло ответил Роб, опешив, что его раскусила какая-то малявка.

– А я не маленькая, понимаю! И у меня отец - десятник в страже! Не проведешь! Гонец, говоришь? А как сюды-то забрел тогда?

Роб не нашелся что сказать, но тут вновь заговорила мать:

– Да какая разница, ей-небо! Коль так вышло, помоги нам, друже. Люди наместника нас заместо тылов сюда отправили, говорят - подвод не хватает, придется туточки остаться. А сами бросили нас, едва мертвецы явились! Стервецы поганые! Кажись, дела-то худы, надобно уходить к северным воротам, а мы одни ни в жизнь не доберемся...

Роб окинул взглядом женщин. К собственному удивлению, сейчас он видел перед собой не ненавистных зажравшихся купеческих жен, презиравших его, а испуганных до полусмерти матерей. У него язык не повернулся отказать им.

_____________________________________________________________________________

Когда до площади оставались считанные сажени, отряд Реджинальда оказался меж стенами пламени. Дома по обе стороны тракта вспыхнули с такой силой, что с одного из них сорвало крышу. Сотник почувствовал чудовищный жар и постарался скорее проскочить опасный участок, но далеко не все были так быстры. Реджинальд повел против абоминации почти сотню бойцов, а обратно вернулось лишь шесть дюжин, считая присоединившихся людей Деннингтона и единичных ополченцев, встреченных по дороге. Многие в отряде были ранены, и если поначалу они, не чувствуя боли и действуя инстинктивно, сумели оторваться от нежити, то к сему часу некоторые даже стоять на ногах могли с трудом. О том, скольким не удалось прорваться из окружения и постигшей их участи, разведчик старался не думать.

Когда последние воины вышли на площадь, мертвецы буквально наступали им на пятки. Остановили их лишь два мощных огненных вихря, взвившихся посреди дороги, отсекая живых от мертвых. Теперь надлежало занять оборону здесь, дожидаясь удара тех мертвецов, которых минует огненная волна. Сын наместника, исчерпав свои силы, опустил руки и зашатался на ослабевших ногах, а отец Джендри, сам раненый в пылу битвы, кинулся к нему.

Предлагая наместнику такой план, сотник поначалу сомневался в том, что тот его примет. Однако, поразмыслив немного, Аддерли и сам пришел к выводу, что иного пути нет. В тот момент Реджинальд снова невольно почувствовал уважение к этому человеку, способному трезво мыслить в любой ситуации и принимать адекватные меры. Зато вот Деннингтон был явно ошарашен, впрочем, как и добрая половина выживших, не знавших о плане. Тысяцкий удивленно смотрел на огонь, пожиравший город, а его лицо, обычно непроницаемое, выражало изумительную смесь негодования, ужаса и смятения. Это доставило Реджинальду истинное удовольствие, он даже позабыл, что только что едва не погиб.

– Как это понимать...
– растерянно произнес Деннингтон, оборачиваясь к наместнику.
– Валлен, что ты наделал?

Некоторые воины тоже подняли глаза на Аддерли, поняв, что были лишь приманкой в крупной игре.

– Выиграл битву.
– отрезал ледяным тоном наместник, не повышая голоса.

– Ты хоть понимаешь, сколько там людей? Они еще живы!

– Гораздо меньше десяти тысяч.
– все так же спокойно возразил Валлен.

Деннингтон побагровел. Очевидно, менторский тон наместника выбешивал его, но ничего дельного он сказать поперек не мог, лишь пустые слова о чести: