Калтонхолл

Копылов С В

– Заткнись, Займон! У паренька яйца поболее твоих будут!
– бросил он лежачему, как можно бережнее укладывая раненого возле прохода.
– Чуть заживо не изжарился, а биться хотел. Герой!

– И что теперича!? Помирать остальным из-за него прикажешь? Да и исцелят его - толку-то? А я, глядишь, в бою пригодился бы!

– То-то ты на пузе валяешься нынче!
– приструнил его второй носильщик.
– Чем к мертвякам повернулся - туды и пырнули тебя, пса брехливого!

Озлобленный ополченец заскрипел зубами, но рот закрыл. Первый солдат тронул исцелявшего Оливера светличного за плечо и позвал его:

–

Брат Гербирус, глянь сюды!

Светличный отнял руки от ладоней мальчика и обернулся к новому нуждающемуся. Он хотел было возложить руки тому на грудь, но внезапно устало проговорил:

– Слепые вы что ли? Почто отвлекаете почем зря? Я этому несчастному помочь не в силах - завершился путь его!

С этими словами послушник поднялся на ноги и отправился вглубь башни на зов умирающего, молящего о милости, а ополченцы понуро пригляделись к распростертому у их ног телу, тяжело вздохнули, и, взяв того за конечности, забросили в дальний угол к бесформенной груде.

В этот момент в башню нырнула высоченная фигура. Увидев оскаленную пасть и светящиеся в полумраке желтоватым светом глаза страшилища, Оливер поначалу испугался и отпрянул подальше, и лишь пару мгновений спустя сообразил, что это всего лишь один из ящеров-лучников, которые держали оборону ближе всех к воротам. Но лук болотного воина был закинут за спину, и в руках он нынче держал меч.

– Нусжно ухходить!
– яростно, как показалось Олвиверу, прошипел ящер.
– Не ссдержать их более!

Вокруг сразу стало шумно и началась толчея. Кто-то немедленно бросился к выходу, отдавив ногу мальчику, другие кинулись к ящеру, обнажая оружие. Те, кто не мог двигаться, испуганно запросили помощи. Оливер растерялся, как вдруг все окружающие звуки разом перекрыл чуть визгливый, но грозный оклик:

– Стоять на месте!

Все обернулись в сторону лестницы вниз, откуда раздался голос. Оливер, уже поднявшийся на ноги, разглядел темный силуэт говорящего, держащий длинный обнаженный меч, и узнал в нем тысяцкого Деннингтона. Он шагнул в центр столпившихся людей и повторил:

– Стоять.
– и сделал знак мечом для внушительности.

Ящер сверкнул глазами и возразил, обратившись к тысяцкому просто по имени:

– Уилл, здессь уже вссе потеряно. Надо уходить!

– Ты видел ту тварь, Лисск?
– проигнорировав обращение, задал вопрос господин Деннингтон.

– Ее ничем не всзять!
– прошипел ящер.

Ему тут же вторило несколько испуганных голосов:

– И думать нечего! Не сдюжить!

– Не берет это отродье наше оружие, хоть тресни!

– Уходить надобно! Нежить уж на пятки наступает, не отбиться!

Не понимая, о чем идет речь, мальчик попытался достать до одной из бойниц над головой, чтобы разглядеть поле боя, но та была слишком высоко.

– И вы просто сбежите?
– жестко заговорил тысяцкий, направляясь к выходу на стену.
– Позволите этой твари ворваться? А потом ваши жены и дети станут биться с ней? Этого вы хотите?

Повисла гнетущая тишина. Оливер чувствовал, что слова господина советника задели его, но решимости не прибавили. Деннингтон указал рукой на случайного ополченца - совсем молодого безусого паренька с кровавой повязкой на руке - и спросил:

– Вот ты! Кто у тебя остался в городе?

– Жена...
– тихо ответил парень,

потупив взор.

– Ты хочешь чтобы она погибла? Или чтобы она билась заместо тебя?

– Нет... Я.. я не...
– запинаясь, забормотал тот.

– Нам не нужно здесь умирать!
– громко заявил тысяцкий.
– Надобно лишь продержаться до подмоги, а она уже на подходе. Мы остановим их! А в сей час - все, у кого еще осталась совесть, за мной!

С этими словами он выскочил на стену, и люди последовали за ним. На бегу он приказал ящеру в доспехах цвета гниющего дерева сделать все, чтобы задержать чудовище, а сам повел людей в атаку на нежить, захватившую уже добрых две трети стены. Оливер тоже кинулся за всеми, надеясь помочь в бою, хотя и сомневался в своих возможностях. Покрытые белесыми шрамами руки и лицо у него не болели, но ощущения в них были странные - словно они отяжелели и стали словно не своими. Тем не менее, он не хотел отступать, но едва он вылез на стену, его остановил тот самый ополченец, что заступился за него в башне.

– Ты-то куды? Ты ж, кажись, факельщиком был - вот и продолжай! Видишь лучников? Бегом в башню, сыщи огонь - и подноси его! Той твари и зачарованные стрелы нипочем, так пусть огня отведает!

Оливер глянул на вновь выстраивавшихся вдоль зубцов солдат с луками и пращами, которыми командовал ящер, названный Лисском. Болотник, не оборачиваясь к Оливеру, устрашающе прошипел:

– Зса дело, парень!
– добавил еще что-то на непонятном языке.

_____________________________________________________________________________

Реджинальд готовился выступить во главе наспех собранного отряда. На сей раз в него вошли почти все, кто остался в резерве - гномья полусотня, наемные клинки, оклемавшийся отец Джендри с оставшимися послушниками, уцелевшие чародеи из привратного отряда с Арленом Аддерли во главе. Присоединился к отряду и сэр Уилмор, причем он благоразумно позволил руководить Реджинальду, когда уяснил, с чем предстоит иметь дело. Сотнику составило больших трудов уговорить наместника пойти на такой шаг, ибо он сразу же предложил воплотить проработанный план. Реджинальду вовсе не улыбалось снова лезть в пекло почти на верную смерть, но иного пути не было. Предательский ветер дул не в том направлении и меняться не собирался. Едва он упомянул слово "абоминация", на лице озаренного Джендри отразился искренний страх, он немедленно подтвердил степень опасности этого чудовища. Сотника немного удивило, что озаренный знал об этом, более того, когда наместник спросил, что вообще такое абоминация, Джендри со знанием дела ответил:

– Голем из плоти, противное Небу создание скверны! Навроде бракадских големов, но сотворенный из мертвых тел и оживленный черной магией.

Наместник попросил пояснить и сотника, и тот с волнением добавил, что такие твари создаются могущественными некромантами как ударная сила в бою. В битве за Калтонхолл, вероятнее всего это чудовище исполнит роль тарана для ворот. А вот что будет, если ворота падут, а ветер так и не поменяется, объяснять уже не пришлось. Поняв серьезность угрозы, Аддерли дал добро на использование любых резервов, но потребовал, чтобы его сын остался в тылу, мотивировав это тем, что без него не получится задуманное. Сотник понял его с полуслова.