Камаэль
Шрифт:
– Ну-ну, Советник, зачем же такие мрачные картины? Разве же мы звери? – знакомый до ненависти голос заставил Валенсио начать метаться лишь сильнее, яростно мыча и пытаясь достать руками до пленителя. – Тише, господин регент, я лишь хочу поговорить. Мы же оба не хотим продолжать войну, не так ли?
Светлый замер, прислушиваясь к словам, вроде таким сладким, таким манящим, но он не хотел позволить вампиру усыпить свою бдительность, однако же кивнул. Ему хотелось знать, чего ожидать от Джинджера и к чему быть готовым, а данная ситуация, если правильно её развернуть, вполне могла пойти ему на пользу. Пока эльф прикидывал, что да как, император медленно его отпустил и отошёл к огню. В ночи он стал лишь лучше, чтобы ощутить его силы, даже не приходилось сильно напрягаться. Возможно, тому была причиной ещё и кровь белого оборотня,
– К чему такая официальность? – наконец не удержался он, скрестив на груди руки и выпрямившись во весь свой не малый рост.
– А что, велите мне быть полуголым и расхристанным? – огрызнулся эльф, зло сверкнув глазами в сторону Джинджера.
– Велю, но разве вы меня послушаете? – непереваримое нахальство в голосе Императора так разозлило эльфа, что он уже приготовился изречь какое-нибудь страшное проклятие на его голову, даже обернулся для этого. И почти тут же столкнулся взглядом со взглядом Джинджера, что стоял ближе, чем положено. Более того – он протягивал ему небольшую корзину со свежей клубникой, неизвестно откуда взявшейся в этих промёрзших горах. – Клубничку?
Чудом не подавившись своим возмущением, эльф уже открыл было рот, чтобы вставить своё веское слово, однако Мерт уже, похоже, его не слушал – принялся расхаживать по шатру с расслабленно-важным видом, попутно делая простенькие пасы руками, под которыми медленно материализовался столик с двумя креслами. Джинджер великолепно понимал, что Тёмные хозяева положения, и несомненно изготавливался к тому, чтобы начать диктовать собственные условия. А Валенсио собирался выкроить из этого максимальную выгоду для Светлых. На этот самый столик, изящный и вместе с тем простой, вампир и водрузил корзинку, а затем к ещё большему возмущению эльфа махнул рукой, и из тени выскользнул служка-дроу, поставивший рядом с клубникой бутылку вину с бокалами, затем торопливо удалившись.
– Присаживайтесь, Валенсио, в ногах правды нет, - осклабился вампир, подавая пример Советнику и опускаясь в кресло. И, то ли пытаясь казаться доброжелательным, то ли просто не доверяя эльфу, откупорил бутылку и разлил рубиновую жидкость по бокалам. Собственно, больше ничего Валенсио не оставалось, кроме как сесть напротив мужчины и принять из рук врага вино. Аромат от него исходил просто умопомрачительный.
– Так что же вы предлагаете? – после нескольких глотков поинтересовался Валенсио, но вампир не торопился, растягивая удовольствие, поглощая клубнику и, словно угрожая, демонстрируя собственные клыки.
С тихим вздохом Валенсио принялся методично напиваться, понимая, что иначе ему не приблизить желанные переговоры, даже попробовал клубнику. Ягоды оказались поразительно сладкими, сочными, и вместе с вином составляли поразительно-прекрасную гамму. Но всё портила наглая улыбка Джинджера, блеск его тёмных глаз, алая жидкость на губах, как если бы он пытался донести до Валенсио, что с радостью изопьёт и его крови тоже. А следом – прочих Светлых. Надо отдать должное Советнику: держался он на удивление стойко, не шёл на эту дешёвую провокацию и пока что разум его был чист. Для такого старого эльфа бутылка вина не угроза, а вот для молодого вампира – другое дело. Впрочем, с его отцом называть Джинджера молодым и нестойким было бы глупо.
– Скажите мне, господин регент, - наконец подал голос Джинджер, снова наполняя свой бокал вином и смотря поверх него на собеседника, - как прошли похороны Короля?
Дикая ярость взыграла в крови Валенсио, вступая в прочную связь с алкоголем, но он лишь зло сощурился и крепко стиснул зубы:
– А Императора?
И тут же Валенсио с искренним злорадством записал в свою пользу очко – вампир напротив сощурился и, скривив губы в подобие вежливой улыбки, кивнул, пригубил вино. Советник достаточно быстро понял, что следует сейчас принять оборонительную позицию и по большей части молчать, парируя слова Джинджера. А уж когда он закончит зубоскалить и отыгрываться за дневное унижение перед подданными, успокоит свою раненую гордость,
– Как скажете. Я полагаю, условленного времени вам и Совету было достаточно, чтобы принять какие-то решения, равно как и мне, а потому не вижу повода и дальше заниматься бессмысленными шпильками. Надо полагать, Король мудро не отправил в бой у Лар’Карвен все ваши военные силы? Что ж, я мог бы догадаться. Но вы должны понимать, господин регент, что даже все ваши силы не смогут противостоять нам, при всё моём уважении к боевым способностям Светлых. Мне сообщили о том, какая потрясающая победа была одержана в Лесах Восхода, но, надо полагать, что это потолок. Особенно, если учитывать, сколько ваших прекрасных воинов погибло возле нашего замка. – Поразительная вежливость в его речи мешалась с торжественными нотками бесспорного победителя, что невероятно раздражало Главного Советника и выводило из себя, но он ещё держался. Из последних сил, но держался. – Никому не нужно, чтобы Светлые расы выродились и остались лишь воспоминанием на страницах книг, если такие, конечно уцелеют. Ваша магия по-своему сильна, а с вашими мастерами никто не сравнится, без всяких прикрас. На каждый наш плюс у вас есть особый козырь, однако же нам есть, чем покрыть всё это. Вас исключительно мало, а нам, процветающей расе, нужна территория, нужна свежая кровь.
«Да переходи же ты уже к условиям, - про себя прорычал Валенсио, допивая остатки вина в бокале и доливая ещё. – Я уже понял, что ты считаешь себя великим завоевателем и дипломатом!» Но, похоже, вампир считал, что просто обязан ещё немного помучить эльфа, снова довести его до срыва: неторопливо принялся набивать табаком трубку, извлечённую из складок его плаща. Скоро ароматный дым стал наполнять шатёр Советника, переплетаясь с ароматом вина, клубники и острой ярости. А пока Джинджер методично капал на нервы Советнику своим невозмутимым видом и вместе с тем - подлым блеском в глазах, Валенсио посетило две весьма связанные мысли. Развернись судьба иначе, стал бы Льюис со временем таким, как его отец и старший брат? Ожесточился бы и смотрел бы на побеждённых с таким выражением глаз, искажал бы своё лицо кривой ухмылкой прирождённого Тёмного? И каково было бы положение Светлых, стань Льюис Императором, а Джинджер – Королём? Уничтожил бы он их или восстановил хрупкое равновесие? От этих сумасшедших идей Валенсио почувствовал лёгкую дурноту, отставил бокал и откинулся на спинку кресла, не сводя взгляда с вампира.
– Вот, что я вам предлагаю, господин регент, - наконец продолжил Джинджер, чуть покачивая бокал в руке, позволяя рубиновой жидкости обтекать хрусталь, отчего на его лице заиграли опасные, алые всполохи. – Освободите долину, вам её всё равно не удержать, ни у одного Короля не было сил на то, чтобы сдержать натиск по всей её огромной территории. Сейчас же у вас даже нет правителя. Только Совет, кучка стариков, зажившихся на этом свете. Отступите к морю, я позволю вам держаться там. Светлым хватит на побережье и ресурсов, и территории. Более того, никто не запретит вам заниматься кораблестроением. Ведь никто ещё не знает, что таит в себе территория за кучкой архипелагов, которые мы позволив вам оставить за собой. Соглашайтесь, Валенсио – и ни один Светлый не погибнет больше в этой глупой войне, пока я ношу венец. Более того, я с радостью приму в дары эльфийских девушек – их кровь особенно пряная, способная к переменам и магии, молодых мужчин – их сила будет в самый раз для нас. Они не будут знать горя, покуда принимают меня, как единственного возможного правителя.
Говоря это, Джинджер поднимался из кресла и плавно обходил столик, возвышаясь над эльфом, что не торопился подниматься ему навстречу со своего удобного места. Вампир медленно склонился к нему, обжигая холодным дыханием не скрытую ничем тонкую шею, почти касаясь светлой кожи губами:
– А ваши знания и опыт вполне могли бы пригодиться мне при дворе. Конечно же, если вы согласитесь принять от меня скромный дар.
На свет из складок его плаща появился тонкий золотой обруч, испещрённый рунами, до боли знакомыми Валенсио – руны подчинения, въедающиеся в кожу и отнимающие волю того, кто его носит, подчиняющие «дарителю». Эльф медленно подался вперёд, мазнул губами по щеке вампира, улавливая его дрожь нетерпения, коснулся его уха и тихо, едва слышно прошептал: