Камаэль
Шрифт:
– Скажи, ты что-нибудь замечаешь?
– поинтересовался бывший эльф через какое-то время.
– Да, я заметил, что уже темнеет, мы бродим по Фэрбенксу полчаса, а вокруг ни одной грёбанной закусочной. А ещё у меня во рту творится ад из-за ваших проклятых пикси, - пробурчал я, зарываясь в карман и доставая помятую синюю пачку сигарет. Они были недлинными, тонкими, пахли как-то пряно - похоже, гранат с виноградом, но точно не определить даже с сотой затяжки. А ещё - их было очень легко курить. Ну, просто на ура!
– А не заметил ли ты, что за нами аж от того самого эзотерического магазинчика едет чёрная тойота?
– Аэлирн говорил тихо, отчётливо, размеренно, явно контролируя свои силы.
–
– Нет, матушка мне как-то давала вино, но больше я никогда не пил алкоголь - слишком крепко для меня, - стараясь не выдавать свою панику, рассуждал я, понимая, что бар, в принципе, - совершенно недурная затея. Тем более, что в таком месте, как Фэрбенкс, всегда будет рыба или раки. А с пивом, говорят, это весьма неплохо идёт.
– Хорошо, а где этот бар-то?
– Налево и прыгай в автобус. Сейчас же, Льюис! Давай-давай. Двигай своими булками, Виктора рядом нет!
И я, как послушная девчонка, впрыгнул в подъехавший автобус, на ходу прикладывая кошелёк к автомату контроля пассажиров. Тот несколько раз пытался закатить истерику, но всё же пропустил меня, и я плюхнулся на заднем сидении, чтобы видеть тех, кто за нами следовал. В самом деле - в паре метрах от автобуса ехала чёрная тойота “Камри” с тонированными стёклами, а оттого лиц видно не было. Машина ехала не спеша, точно её водитель никуда не торопился. Видимо, так оно и было.
– Это шестёрки Джинджера, - сухо бросил Аэлирн, и я почувствовал что-то тёплое на своём плече - мягкое, крепкое. Я даже подумал, что это могло бы быть его крыло, если бы я не был уверен в том, что мой сокамерник в этом теле - бесплотен.
– Они знают, что ты в Фэрбенксе. И ждут не дождутся, когда ты отправишься в Уайзмен.
– Сперва, я поем, а потом - хоть трава не расти, - проворчал я недовольно, вытягивая ноги и скрещивая на груди руки.
– Конечно, они всегда ждут возможность схватить меня, но отчего-то не особенно торопятся, заметил? У них было уже столько шансов скрутить меня в бараний рог и… Чего они хотят, Аэлирн?
Павший молчал, я чувствовал его за своей спиной, чувствовал, что он смотрит туда же, куда и я - на следующую за автобусом чёрную машину. Такие здесь были не в почёте - по Аляске на седане не особенно поездишь, а вот внедорожник может обеспечить хоть какое-то передвижение по этому бездорожью и безвременью. Судя же по тому, что руль у этой машины был расположен совершенно явно не справа, - хоть что-то было видно - то у машины был передний привод. Что уже само по себе - не сказка. Задницу заносит, постоянная пробуксовка, бесполезные задние колёса, которые, как тележка сзади едут без особой надобности, хуже вписывается в повороты.
– Да, эти парни точно от Джинджера приползли - из того мира. Иначе бы взяли полноприводную машинку для такой местности, - вздохнул я, склонив голову и покачав ею.
– Ты с каких пор стал так разбираться в машинах, а? Куда ты дел моего Льюиса, хамло гаражное?
– Хихикнул бывший эльф, а я изумлённо поднял голову.
– Когда плыли с Джинджером в Анкоридж. Двое парней рассуждали о том, какой привод выгоднее, если исключить полный. А я как-то автоматически впитываю в себя все знания, когда слышу что-то новое. Один с пеной у рта утверждал, что удобней и приятней - задний, а второй - что передний. Мол, дешевле с ним машинка идёт, нежели с задним. Джинджер тогда ещё сказал, что лучше уж ездить
Я и не заметил, как стал улыбаться, погружаясь в свои воспоминания и немного отогреваясь в них, но затем моего плеча коснулась холодная, лёгкая рука:
– Не вздумай полюбить Джинджера. Только что ты им восхищался. Ещё раз я увижу в твоих глазах этот блеск - и я сверну тебе голову, даже не подумав ни о чём.
– Ты умом тронулся за пару секунд, да?
– тихо проговорил я, прикрывая глаза и подпирая голову руками.
– Джинджер виноват во всём том, что сейчас происходит. Джинджер отнял у меня Габриэля, а у него - брата - Элериона! Он хотел продать мою мать в публичный дом, а меня - в цирк. Думаешь, после всего того, что он устроил в своей камере пыток, я смогу полюбить этого сукина сына?
– Копай глубже, Льюис, и ты всё поймёшь. А теперь - поднимай задницу и выходи из автобуса. Да, прямо сейчас. Так, теперь прямо до того детского магазина. Сразу за ним - направо. Пройдёшь узкую арку, как только потолок кончится - направо и вверх по пожарной. Никаких вопросов. И не смей раскуривать сигарету. Унюхают. Давай-давай, быстрым шагом, но не переходя на бег.
Холодало. Совершенно стемнело, и я отдал бы всё за кусок мяса. И мне было бы совершенно плевать, если бы оно было неприготовленным или испорченным - я бы сожрал и бровью не повёл. Впрочем, мысли о еде исчезли тогда, когда я по указаниям Павшего взобрался на пожарную лестницу, а затем влез на какой-то тёмный незастеклённый балкон. Пару мгновений царила полнейшая тишина, нарушаемая лишь дуновениями ветра и поскрипыванием крыши далеко наверху. А затем раздались торопливые, едва различимые шаги, а после я разглядел два силуэта в лёгких осенних пальто. Молодые парни зорко оглядывались по сторонам и принюхались. Я испугался, что они учуют меня, но затем меня окутало уже знакомым терпким, ярким запахом и жаром возбуждения - мягкие крылья сомкнулись вокруг меня, защищая от врагов, но не приглушая моих ощущений.
– Куда этот мелкий делся, а, Хатч?
– пихнул один другого, всё ходя вокруг пожарной лестницы.
– Понятия не имею. Но если мы скажем, что упустили его, нам отрубят головы. Мы ведь этого не хотим, да?
– нервно отозвался второй, пройдясь туда сюда и вскинув взгляд наверх, на пожарную лестницу.
– Как думаешь, может, он уже на крыше?
– Он что, крылья отрастил? Камаэли не летают, при всём моём уважении к их падшим величествам.
– Язвительно отозвался первый, и я почувствовал, как дрогнули крылья моего защитника.
– Всякое, конечно, бывает. Даже если бы он лез, мы бы услышали, да и не успел бы он так быстро взобраться. Перекинулся бы - мы бы почуяли его.
Вампиры, а это несомненно были они - новообращённые, принялись рыскать вокруг, принюхиваясь, присматриваясь, один даже сделал несколько пасов руками, выбрасывая тусклые, не сконцентрированные лучи света, разгоняя густую тьму и явно пытаясь меня отыскать. Жутко чесался нос, глаза слезились, но я не мог позволить им так просто себя обнаружить. Это было бы самым огромным плюхом в огромную же лужу. Думаю, плеск бы услышали даже на Луне.
– Тц, чувствуешь?
– вдруг произнёс один из них, останавливаясь возле пожарной лестницы.
– Лавандой пахнет.