Камбоджа
Шрифт:
У них получилось! Я счастлив за ребят и за себя тоже: молодцы, поперчились и будя - не мешайте людям спать. Харэ балдеть, сушите вёсла.
Но не тут-то было.
Рано радовался. Весло быстро просохло. И теперь хлюпает с удвоенным энтузиазмом. И стучит в стену швейная машинка - в ритме вальса: раз-два-три, раз-два-три. Н-да, а Боря, оказывается, эстет и меломан...
Нервы на пределе, но обнаружить своё присутствие не решаюсь - так можно человека ни за что, ни про что импотентом сделать: бесшумно появиться из мрака и тихонечко гаркнуть
А видок, в принципе, ничего - в смысле ничего хорошего за Борькиными ягодицами рассмотреть не удаётся. Зато саундтрек мелодичный: немецкая порнуха - цыплячий кашель по сравнению с этими Каррузо. Не комната, бля, а "Девять с половиной недель" в натуральную величину.
Вот и второй акт этой поучительной пьесы подходит к логическому завершению: раз-два-три, раз-два-три... и тишина.
Антракт! Даёшь антракт!!
Но...
Цитирую героя нашего времени, великого виртуального философа Шарика: "Вигвам - индейская национальная изба".
Могучий орёл опять напал на нежную голубку. В третий раз уже. Козёл, блин. Совесть надо... чтобы была (глагол "иметь" в данном контексте весьма некстати).
Интересно, что ж он пил такое? Надо будет потом поинтересоваться...
Теряю всяческую надежду спокойно поспать и желаю только одного: чтобы у бойца закончились патроны. Нет, пусть лучше заклинит ударно-спусковой механизм. Навсегда. Чтоб он у него отпал. Механизм этот. Ударно-спусковой.
Судьба распоряжается иначе...
После очередной атаки в приятельские окопы, боевые действия прекращаются. Перемирие. Борька суетится, вертит головой по сторонам, потом семенит к окну и вытирает об штору член.
Чистюля...
Долгожданный антракт: зрители могут покинуть зал - я бегу к двери. Быстрее, пока покинувшая комнату парочка не вздумала вернуться. Четвёртого приступа я не вынесу...
Меня перехватывает Демон. Он призывает вступить под его флаги и сражаться до последней капли спермы:
– Шакил, идём урлов пиздить!
Дело, конечно, благородное, правое дело, не левое, но... Но конфигурация Колиного тела, позиция под названием "поза сломанной берёзы - буква Г" конкретно лажает серьёзность сего грозного "Ты записался добровольцем?!" Демона слишком сильно клонит к моим носкам - голову Колян уже поднять не может: ну, не получается, что ты тут поделаешь?..
А в зале бушует Окей: разбила тарелку, две рюмки, танцует на стуле. Стул с треском складывается - хлипкий оказался. Поднялась девонька, и... Со второго стула её стягивают всем колхозом - вырывается, зараза, кусается. Её относят на кухню. Она выпивает водки и падает на стол - стол ломается. Она пытается подняться и отрывает дверцу холодильника...
В коридоре стоит Борька и минут десять уже плюёт на зеркало на своё отражение.
В спальне - с замочком!
– по очереди закрываются мальчики: трахают Окей. Всех, кто хотел, обслужила: так и лежала, ноги раздвинув, имён не спрашивая...
Маркес
Маркес стоит посреди комнаты: длинные хаера - колтуны с оливье и хлебными крошками - торчат и топорщатся. Или дыбом встали - из-за женской неверности. Сейчас парнишка как схватит вилку со стола: один удар - четыре дырки...
Хельга, серая лицом, лифчик расстёгнут, подбегает к Маркесу, причитая:
– Маркес, Маркес, что с тобой, Маркес?
Смотрит на неё, и лицо его расплывается в блаженной улыбке:
– А шо, выпить больше нет?
Прикольный Макс крендель, абсолютно незлобный пацифист от рождения: мухи не обидит, слова поперёк не скажет. Самый агрессивный его поступок - это разбитый о голову Бори магнитофон. Поспорил Маркес с пацанами, что "Весной-312" череп провалить нельзя - слабенький магнитофон: играет шепеляво и прочности никакой. Спор, понятное дело, выиграл и укатал Борю пивом, чтоб по справедливости и без обид. А что обломки?! Подумаешь! Динамики и пластмассу всегда подмести можно и в совочек аккуратненько...- дружба настоящая мужская от таких мелочей страдать не должна, ведь кто, если не друг кровь с лица смоет и голову перевяжет?!
Если в компании появлялся неофит, то Маркеса ожидал очередной заёб на тему:
– Тебя так называют из-за писателя?
На что Макс обычно отвечал:
– Не, блять, из-за читателя и в честь Жанны д"Арк!
Когда этот же вопрос задал Зомби, - дело было на точке в ДК 8ГПЗ - Маркес отбросил палочки (святотатство!), вылез из-за установки и попытался поднять пульт, но передумал. Голова Сержа не внушала доверия, зато аппаратура хрупкая и по-девичьи нежная: и так ломается по поводу и без...
Праздник продолжается, не хмурьте морщины - от этого седеют волосы в носу!
Борька берёт со стола кусок пирога (моя мама пекла для Зомби) и кидает в Маркеса. Попадает в улыбку. Маркес не остаётся в долгу. В результате вся хавка, что оставалась на столе, оказывается на полу. Борька, в полнейшей прострации, начинает втаптывать продукты в палас. Маркес помогает.
По квартире бегает обезумевший Зомби и кричит:
– Почему вы сидите?! Ещё столько всего осталось! Давайте доломаем! Хотите, вот ещё хрусталь есть! А шкаф?! Шкаф-то целый! Где Окей? Скажите Окей, что шкаф целый!
Заходит мама Зомби: качает головой и уходит.
Полшестого утра...
* * *
У Бори гости.
У Бори всегда много гостей. И все его гости всегда много пьют. А ещё у Бори жил призрак коммунизма - бабушка. И вот однажды бабушка увидела Любу, целующую Амбала. Пока только в губы. Пока только Амбала.
Бабушка:
– Боря, посмотри, что они делают! Во что ты превратил дом, Боренька?!
Борька переводит мутный взгляд от бабушки к Амбалу и обратно: