Камбоджа

Шакилов Артем Белоглазов Александр

Папа. Квартира разгромлена.

– Шо делать будем?

– Пацаны, а давайте ко мне?! Только бухло не забудьте...

Без пятнадцати одиннадцать. Темно.

– Шо случилося?
– Слон никогда не отличался быстротой восприятия.

– Помоги Кабана вытащить.

Кабан более чем обездвижен: ноги-руки не сгибаются, зрачки на свет не реагируют - ну, вылитый труп. В крайнем случае коматозник.

Ну что ж, начнём наш спринт для коматозников.

Тяжёлый, зараза, не унести. А вот если волоком... Ступеньки? А нефиг было такую ряшку наедать! Может, разомнёт

черепушку об этажи - ума-разума наберётся, похудеет на десяток кэгэ... Хоть и волоком, а не осилим, тяжёлый слишком. Но осилили, за что честь нам и хвала: положили тело на лавочку возле подъезда. Если б не Слон, даже и не знаю... он, когда пьяный, двужильный какой-то: гору свернёт и под такси на скаку попадёт - это пока пивом не догонится. А если полирнётся знатно, имеет привычку членом всю ночь штаны оттопыривать - ерунда, а девкам нравится. Так нравится, что сами ему и подливают, и пиво покупают - в общем, поутру, после попойки, Слон обычно без штанов просыпается. И не в одиночестве...

Из квартиры оперативно выбрались: Ксюха даже рюмки успела всполоснуть, а Катя дверь закрыла на ключ - Костик ей полностью доверяет.

– Ко мне! Все ко мне!

– Хорошо, Дёнис, все к тебе.

Растягиваемся длинной процессией вдоль улицы. Слон и я взвалили на плечи Кабана. Хотели, как в подъезде перекати-поле устроить, но девчонки не позволили, говорят, он об асфальт потрётся сильно, надо нести. Вот и несём. А из-за угла патрульный бобик: фары яркие, фуражки наглые, ну, не спится Труженикам Резиновой Дубинки.

Ясен перец, мы Кабана на травку уронили, авось не заметят, а сами в естественных позах застыли: Катя меня держит, я - Слона, Дэмьен - дерево и блюёт, Амбал задницу чешет - зудит, проклятая, мочи нет терпеть. Дёнис нас как раз догнал - он в подъезд поссать вернулся: на улице, говорит, сквозняки, а мне, говорит, мама сказала, что от сквозняка можно простатит простудить и детей не будет, - догнал, и как заорёт:

– Менты!! Ментыыы!!

Останавливаются:

– Ты чо орёшь?

– Не знаю...

– Это правильно, - и дальше поехали.

– Незлые попались. Наверное, неголодные. Я, когда голодный, злой, - делится Слон жизненным опытом.
– А где Кабан?

Кабана нашли в соседнем дворе. Он потом рассказывал, что от вопля "Менты!!" задействовались скрытые резервы организма - и организм побежал. Очень быстро. Но не очень далеко: перевернулся через заборчик палисадника и больше встать не смог - резервы закончились...

Трамвайная остановка. Пустая - поздно уже. Была пустая, пока мы не появились: там, где мы, сразу возникает дефицит пространства. Не верите? К примеру: Кабан висит у меня на руках, а деть его некуда. Можно, конечно, где-нибудь выкинуть, но это уже противоречит условию задачи.

Детская загадка: красный, рогатый, "зайцами" набитый, в углу Кабан блюёт?

Салтовка.

Оказывается, Дёнис переехал на Салтовку. Для нас Салтовка как Марс. Не хватает кислорода - не та атмосфера. Не те джунгли и аборигены с глазами золотистого цвета. Вместо фонарей светофоры панельных высоток. Мы настораживаемся, мы чувствуем Враждебность

Чужих Территорий.

Возле остановки хорошо освещённый ларёк и музыка "...теперь оправдываться поздно...в последний раз...". Возле ларька десятка полтора бритых: марсиане употребляют, курят, общаются.

У Кабана открываются глаза, он щурится по сторонам:

– Где я? Это шо, Салтовка? Не ну ёп твою мать я бегаю! Да это ж Салтовка!
– И начинает орать: - Салтовка забыченый район!! Здесь одно бычьё живёт!!..
– сразу видно с ХТЗ пацан. Приехал всех строить.

И тишина - это смолкли разговоры у ларька, заткнулся кассетный Розембаум.

– На Салтовке одни быки!! Одни быки!!..

Всё замерло - так успокаивается тигр перед прыжком, даже хвостиком перестаёт вилять. У нас всех перехватывает дыхание. Но не у Кабана:

– Да я ебал всю Салтовку в жопу! В жопу? Да, в жжопуу!! Раком! Dog position!! Всех! Раком!

Удар - Слон бьёт в живот с левой, потому не сильно. Кабан замолкает на мгновение, чтобы набрать воздуха для следующей тирады. Надо посодействовать Серёге: удар с правой в солнечное сплетение - резкий всхлип, Олег провисает вздувшейся банкой свиной тушёнки.

Наша колонна проходит мимо ларька.

Равнение на нас.

Тишина...

Дверь. Обычная. Обтянутая дерматином. Открывается. На пороге маленькая женщина, постаревшая преждевременно и смирившаяся - добрые глаза.

– Мама, мы у нас посидим!
– Дёнис проваливается вовнутрь.

– Дениска, но мне же завтра на работу... Уже полпервого...

– Мама, мы тихо! Заноси!

– Куда его?

– На диван!

А квартира-то однокомнатная. Мы падаем, кто куда, но места всё равно не хватает. Маленькая женщина в растерянности - моргает очень жалобно.

– Мама, всем чаю! Это мои друзья!

Уходит на кухню. Она, наверное, всегда уходит на кухню, я уверен, она полжизни провела на кухне. И родилась на кухне, и...

Кабана уронили на диван. Стена над диваном увешана вырезками из "Огонька": цветные репродукции икон. Много репродукций. Кабан переворачивается на спину:

– Ебать, ну не хуя себе хуйня с крылышками!! Это ангелы или вертолёты?!
– он тянется, хватает рукой, подносит к глазам.
– А-а, ангел...

И высмаркивается в бумажку.

От Дёниса мы ушли - Катя наотрез отказалась пить чай...

– Кабан, вставай.

– Слон, иди на хуй! Иди на хуй, Слон, не заёбуй! Ебать-колупать, я уделанный, ну ни хуя себе!

– Ты шо дурной?! Шо ты орёшь?! Ты не дома! Шо ты материшься?!

– А я как гавно: вы меня не трогайте, а я вонять не буду!

Дёнис остался дома - мама не пустила.

Примерно год спустя он будет выбирать себе "кожу" на Барабашке и внезапно ослепнет. Посреди Вавилонского Столпотворения. Один в толпе. Совсем один.

– В сторонку! В сторонку!...

– Куда прёшь?! Ты шо слепой?!

– Мужчина, смотрите рубашечка прямо как на вас сшитая!

– помогите...

Над ним будут издеваться - ему не поверят: глаза нараспашку - и не видишь?! Не смеши мои тапки, милейший.