Камбоджа
Шрифт:
Тост обрывается на полуслове. Тишина - ни вздоха. Взгляды: девочки оценивают, мальчики щупают. И есть что: белоснежная блузка впечатляюще оттопыривается, обтягивающие джинсы передёргивают затворы кадыков. Девочки хмурятся: слишком много внимания мимо. Слишком много - прекрасной незнакомке.
– Знакомьтесь, моя сестра Юля. Юля, знакомься: это мои друзья.
Очень приятно. Оч-чень.
Вздох рождает слова:
– Зомби, мы хотим выпить за тебя!
– это тост. Кратко, зато по существу. Некогда воду варить: уже налито.
Она
– потрепать симпатичную зверушку за уши.
А дальше - цирк. Парни, не сговариваясь, - столько лет к плечу плечом обязывают к пониманию без слов - решают споить невинную зайку приятной наружности.
Амбалка, обольстительно улыбаясь, втирает, что, мол, нужно, ой как нужно, блин, выпить водочки. За знакомство. Наливает себе и ей. Стопки опрокидываются в соответствующие рот и ротик.
Не давая девушке опомниться, в бой вступает тяжелая артиллерия: Димыч скалится тридцатью тремя клавишами (традиционно через одну чёрными) и сверкает страстным взором. За встречу! Стопки опрокидываются.
Амбал на подхвате. За rock"n"roll! Ну как отказаться?! Стопки...
Димыч...
Стопки...
Подключаюсь я. Стопки...
– За Егорку Летова!
– За детей Гондураса!
– За мир во всём мире!
В общем, за то, что свято.
– За тех, кто в море!
– За трактор Т-150!
– Мы будем вечны!
– это уже со всеми. Стоя. Не чокаясь.
Зайка ни в одном глазу. Зато Амбал, Димыч и я уже не бойцы. А ведь пили в три раза меньше девушки. Пили по простой системе "один с дамой, двое отдыхают". С позором отступаю, пока ещё есть возможность передвигаться - минут через десять, я знаю, последний приход догонит меня. Выхожу в подъезд проветриться: покурить в одиночестве и поблевать в мусоропровод. Фрески на стенах сливаются в одну сплошную царапину. Пенопластом об асфальт - туда-сюда, туда-сюда. Треск стекла у локтя. Нестабильность лестниц под ногами...
В её руках гитара:
– ...грязный бинт и окно за окном...
Её ногти касаются струн, но рвут-то всё равно кожу - на изгибе кисти, там, где мягче. Там, где ближе. Там, где чётче. Там, где вены. Призраки опасных бритв, тени плоских ртов жадных лезвий - позади, возле запотевшего зеркала в ванной...
Фенечки прячут, маскируют надрезы, но глаза выдают - и не надо закатывать белоснежные рукава - на них алые пятна...
– ...грязный бинт и окно за окном...
Белёсые шрамы и кончики русых волос, ласкающие тонкую талию...
Шрамы - узор? национальный орнамент?..
Вены - на холсте ещё столько места...
Темнота?
– дык, обычная, ничего такого...
Шрамы, вены, вены, шрамы...
Темно - та? не та? та...
Случится несколько лет, она бросит пить, сядет на
Несколько лет, которые ещё надо прожить, обмотав лицо грязным бинтом и чужими окнами.
– Шакил, ты шо, пьяный?!
– Люба, опухшая Марла Сингер, лучшая реанимация, хе-хе, укол адреналина в сердце. Если она шепчет нежности мертвецам, те восстают из могил и бегут на край света, мечтая о повторном харакири.
Встречался наш Амбалка с девочкой Любой. Гуляли они, значит, гуляли, изредка тиская друг дружку за половые органы и портя презервативы, пока в один прекрасный день Веталу она не то чтобы надоела, а так, слегка подзаебала. А послать вслух и надолго врождённый пацифизм не позволяет. И сказал Ветал, выйдя в народ: кто Любу у него отобьёт, сделает такое одолжение, тот, благодетель, получит "у временное пользование" десять литров пива.
Дураков не нашлось.
Кроме одного.
Не будем называть его имя.
И стал, значит, этот неумный парнишка оказывать девочке Любе знаки внимания. Как умел, так и оказывал: доставал и задрачивал весь вечер. Но взаимности добился.
– Шурик, чо ты хочешь?
– Любви и ласки.
– Ну идём.
– Куда?
– Ну ты же хотел.
Мы у дальней лавочки: россыпь пустых бутылок и растоптанных бычков - детский сад как-никак. Романтика, и комары не жалят в перец.
Я выбит из колеи её откровенным подходом к делу - зачем делать сложным то, что проще простого?!
– в каждом жесте естественность мочеиспускания и функциональность потоотделения. Женщина. Самка. С грудью и толстой жопой.
– Ну давай.
– Шо давай?
– кидаюсь длинным шлангом, сворачиваясь в позу вещмешка.
– Ну ты же хотел. Любви и ласки.
– Шо прям здесь?!
– Ну а где?
Такого провала у меня ещё не было. Половые чувства отпали ещё по пути, где-то между беседкой и лавочкой - пойти, что ли, поискать? Я в растерянности, мне стыдно. За то что... Нельзя так с людьми. С девушками. Я о том, что если девушка просит, отказывать нельзя...
Мы топаем к метро провожать девчонок, я одиноко хромаю в стороне.
Амбал идёт позади всех и обнимает Любу.
Пива я так и не получил...
– Шакил, ты шо, пьяный?!
– Люба, а шо, пива не покупали? Очень жаль. Знаешь, если смежить веки, то можно увидеть, как по квартире летают косяки синих птиц.
– Псих.
– Попробуй посмотри. Ты же никогда не пробовала!
Тишина в ответ - жажда. Пустыня, нещадное солнце, песок на зубах - барханами балуется самум, вараны танцуют диско на костях бедуинов. Нужно сейчас испить до дна, влить про запас как верблюд, ибо неизвестно когда будет следующий Оазис Халявных Жидкостей. Жажда...