Каменное небо
Шрифт:
— Что «но»? Безо всяких «но». Купайтесь, если хочется.
— А как же та жижа? — не унимался я. — Она ведь совсем рядом протекает.
— В большую воду она не впадает. И видишь линию прибрежных кустов? — Калибо неопределённо махнул человеческой рукой в сторону леса. — Считай, что основную часть излучений и ядов они приняли на себя, и к морю мало чего доходит.
— Я поплыл! — Хэй уже скинул свою жилетку-разгрузку.
— Стоять! — громко скомандовал Найн. — Сначала мы проверяем снаряжение. Судя по пустоте рюкзаков, мы многое потеряли в лесном городе.
Это
Ещё у меня не хватало: запасного шуруповёрта, пары простых отвёрток, одного из трёх больших кусков пластида, одной из микросхем, припасенной на случай, если мы соберёмся делать робота для слежки, мотка запасных проводов, и одного из маленьких механизмов детонации. Это не считая мелочи вроде десятка шурупов и пары наушников для подслушивающего аппарата, или кое-каких запасов еды.
Самой печальной потерей, конечно, был гаечный ключ, ведь брался он в единственном экземпляре, и мог нам очень пригодиться, если с той стороны моря всё ещё находится продвинутый город.
— Найн, у меня проблема, — Степ вертел в руках какой-то исполосованный бесформенный мешок.
— Только не говори, что это… — приподнялся я.
— Да — наша лодка.
— Расти, Ян, что у вас? — телепат быстро подошёл осматривать их ношу. Его по-прежнему шатало, и из-за недавнего перегрева у нашего вождя никак не получалось придать лицу или голосу, пусть даже и наигранную, холодность.
— Почти то же самое, — Расти вытянул из рюкзака несколько рваных ошмётков плотной резины. — Не представляю, когда она могла так порваться, если рюкзак целый.
— С моей лодкой такая же фигня, — развернул на песке свою ношу Хэй.
Его лодке повезло чуть больше остальных — она хотя бы сохранила свою форму, лишь обзаведясь несколькими огромными прорехами.
— Нужно было лучше прятать, — коротко бросил киборг.
— У нас точно нет больше лодок? — Алий истерично перерывал свою сумку уже в который раз, видимо, пытаясь отыскать пропавшее плавредство.
— Я и эти-то с трудом достал, — тяжело вздохнул Степ, прикидывая, как бы склеить потерю.
— Но почему они вообще порвали лодки? — не унимался Алий. — Эти дикари не могли знать, что это и зачем оно нужно!
— Их дома, — подошёл к нам киборг. — Часть из них построена из старого брезента, промышленной плёнки и прочего хлама. Найдя в рюкзаках что-то большое из подобных материалов, они решили, что это — ваши дома. После казни, полагаю, лодки бы сожгли.
— И что теперь делать? — поднял прибитую к берегу огромную завернутую спиралью ракушку Алий.
Я вновь взглянул на море, больше со страхом, чем с восхищением. Бескрайние просторы бирюзовой воды, почти сливающиеся с горизонтом. И это великолепие нам нужно преодолеть, иначе всё было зря.
— Жэней, ты ведь эксперт, — подошёл к киборгу Найн. — Подскажи нам что-нибудь.
При последних словах он почти сорвался на крик, спотыкаясь и падая на песок.
Я быстро подошёл к командиру, помогая ему подняться. В конце концов, он ничем не лучше и не хуже меня — такой же давно потерявшийся в своих иллюзиях и фальшивых масках человек, переживший слишком серьезное потрясение, оставившее очень глубокие следы в его сердце. Даже лёд может быть хрупким.
Но почему остальные просто стоят?
— Эх, детишки, — глядя на нас, усмехнулся лохмач, ломая веточку ближайшего кустарника. — Придётся строить плот.
***
Итак, я смело могу заявить, что открыл и успешно освоил ещё две новые профессии: пильщик по дереву и плотостройщик! То есть, плотостроитель.
На пляже мы уже третий день, и два последних тратим на то, чтобы собрать, наконец, этот змеев плот!
Работаем в основном ночью, когда солнце не так слепит, и нам проще подбирать материал. Днём же, когда температура воздуха становится нестерпимой, мы сладко спим в тени орешника в наспех разложенных тканевых палатках, которые пострадали куда меньше лодок. А по вечерам купаемся в море, к этому моменту вода как раз доходит до приемлемой температуры.
Дно этого моря было таким удобным и мягким. Оно плавно углублялось по мере отдаления от берега. В пещерах такого не было. У нашего моря дно каменистое, оно то идет ступенями и ямами, то резко проваливается, то почти торчит над водой, то огромным круглым провалом зияет в центре зала. Единственным же минусом дна надземного моря были ракушки. Во время прилива побережье устилало невероятное количество пустых и разломанных, порой острых, панцирей морских обитателей.
К слову, возле самого берега часто проплывали косяки рыб. Они совсем мало походили на водных обитателей Подземья: как будто обмыленные, с узкими мордами, небольшими, слабыми плавниками, совсем не предназначенными даже для передвижении по песочному дну, не то, что цеплянию за камни. Чешуя этих рыб была намного нежнее, чем у наших, и совсем не имела маскировочных наростов. А вот мясо ничем особенным не отличалось, разве что оказалось более жёстким и пахло тиной.
С ракообразными дела обстояли совсем иначе. Их было просто бессчетное количество: какие-то вытянутые и большие, чуть длиннее ладони, которых Алий обозвал лобстерами; маленькие, крючковатые креветки; морские пауки и тысяча видов крабов, каждый из которых имел по-своему закрученный панцирь. Что это — результат радиоактивного заражения или просто мимикрия к местному дну?
Если уж нам попадается такое у берега, страшно думать, что будет дальше.
Но главным бонусом в нашем пребывании «на отдыхе» было даже не купание в море или попытка ловли и готовки морепродуктов, а закат.