Капитали$т. Часть 5. 1991
Шрифт:
— Пообщались, — кивнул Немец. — Объяснили гостю города, что поступать так, как он для порядочных людей неприемлемо. Приехали, в курс не поставили, не представились, разрешения не спросили, а «грузят» людей. Как так можно? Я ему говорю: «Ты взрослый человек, сам посуди, а если бы мы к вам в Грозный приехали и стали бы местных спекулянтов „грузить“, как бы братва из Грозного рассудила?» Молчит! Глазами только зыркает! Думал, наверное, что мы его резать будем прям в кабаке! А, Петюня?
Грузный Петюня изобразил на отекшей физиономии подобие улыбки.
— И что вы решили? —
Немец развел руками.
— Мы не мясники, паря. Вы с него уже спросили, а спрашивают с человека только один раз. Довели до него, чтобы собирал манатки и кентов своих и с города в двадцать четыре часа. Вот так.
Я кивнул. Гуманизм Немца мне не слишком понравился, хотя, с другой стороны, не резать же им было этого Казбека, на самом деле…
Глава 7
Голова начала болеть с самого утра. С водочного позвонили, возникли серьезные проблемы с бутылками, стеклотарный завод не отгрузил, водку разливать не во что. Спросили, можем ли мы помочь. Я отправил Серегу на стеклотарный завод со строгим указанием — угрозами, насилием, чем угодно, но чтобы стеклотара на завод пошла! Недовольный Серега поехал, бормоча угрозы и обещая всех там раздолбать.
Я погрузился в чтение срочных бумаг, но заявился Валерик и спросил:
— Слыхал новость? Грузины объявили о выходе из Союза и создании своего государства!
— Не мешай, — сказал я раздраженно. — Я думал, у тебя важное что-то…
— Страна гибнет! — пафосно сказал Валерик.
Я строго посмотрел на Валерика.
— Тебе заняться больше нечем?
Валерик встал в позу древнеримского оратора и собрался произнести речь, но ему помешали. В дверях появилась Люся.
— Алексей Владимирович, к вам из общества инвалидов!
— Пригласите! — распорядился я и показал Валерику кулак. Тот скроил недовольную физиономию, но кабинет покинул.
С обществом инвалидов мы работали, можно сказать, на взаимовыгодной основе. Формально трудоустроив некоторое количество инвалидов, нам удалось пробить серьезные налоговые льготы. При этом, формально устроенные получали очень даже реальные деньги, которые явно не были для них лишними. Кроме этого, мы регулярно подкидывали обществу всякую помощь.
Одним из руководителей общества инвалидов был Игорь — полный мужчина лет сорока, всегда очень веселый и жизнерадостный.
— Благодарность вам, Алексей Владимирович! — изрек он торжественно. — От всего нашего общества! Наши просто на ушах стоят от радости, вы себе не представляете!
За одну из партий водки с нами рассчитались инвалидными колясками. Серега с Валериком сначала оскорбились и хотели устроить разборки, но я отговорил. Конечно, все в нашей прекрасной стране делалось во благо человека, но вот города наши для неходячих граждан были категорически не приспособлены. А промышленность, конечно же, никак не могла удовлетворить спрос на коляски, на них записывались и ждали какое-то немыслимое количество времени… Так, у нас оказалось десять фирменных немецких колясок, которые мы и презентовали обществу инвалидов… Если доход одного дня может сделать хоть немного легче жизнь десяти
— Торжественное вручение — послезавтра! — заявил Игорь. — Ждем вас! У нас в шесть вечера!
— Постараюсь, но не обещаю! — развел руками я. — Дела-а…
Улыбка Игоря слегка померкла, и он тяжело вздохнул. Пикнул телефон, и я нажал на кнопку.
— Алексей Владимирович, от Бориса Борисовича человек прибыл, — сказала Люся.
— Минутку, — ответил я, и повернулся к Игорю:
— Прошу меня простить, очень много работы…
— Понимаю, понимаю! — кивнул он. — Но завтра вас ждем! Очень ждем!
Руководитель общества инвалидов вышел, разминувшись с помощником Бориса Борисовича — неприметным человеком среднего роста, всегда в одном и том же сером костюме, всегда тихим и немногословным. Как его звали я все время забывал, а переспрашивать было как-то неудобно, поэтому для себя я его нарек просто Помощник.
— Это вам, — Помощник подал мне конверт. Я распечатал его и извлек послание, которое гласило: «Алексей! Я согласовал все вопросы по сахару. С нашей стороны все будет в порядке. Требуется 25 т. руб. Срочно».
Я вздохнул. Борзеет Борисыч, шлет курьеров как в банк… И вообще, на кой хрен, спрашивается, мы купили себе фракцию в городском совете? Чтобы платить за каждое нужное решение? Впрочем, недорого… шестьсот с небольшим долларов, если считать по последнему курсу. В мое время за такие деньги уважающий себя гаишник пьяного не отпустит…
Из ящика стола я вытащил пять пачек — ровно «25 т. руб.» и передал их помощнику. Тот спрятал деньги в портфель и раскланялся.
— Алексей Владимирович! — в кабинет влетел взмыленный, но торжествующий начальник отдела продаж. — Есть покупатель на бензин! Заберет весь, цена просто прекрасная!
— Какой еще покупатель? — изумился я. — Ведь договорились бензин не трогать! Вы чего, ребята?! Бензина на заправках — кто наплакал, это наш неприкосновенный запас! Ездить на чем будем?
— Понял, — погрустнел начальник отдела продаж.
Сумасшедший дом, подумал я и снова погрузился в бумаги.
А потом позвонил Николай Николаевич и сказал тоном, не терпящим возражений:
— Заедь-ка сегодня вечерком…
— Заеду, — пообещал я.
Настроение, и без того не сильно хорошее, испортилось окончательно. Чего гражданину начальнику нужно, спрашивается? Их долю я совсем недавно внес, деньги немалые… и начальник милиции, и городской прокурор при желании могли бы ежемесячно покупать новую иномарку.
Я нервно отбросил бумаги и открыл газету. О! В газете было много прекрасного. Величайший из всех премьер-министров, когда-либо живших, Валентин Павлов, искрится новыми инициативами! Так, государственным предприятиям строго-настрого приказано: «Экспортируйте!» Хотя бы и за счет сокращения поставок на внутренний рынок, который и так тихонько загибается. Бонусом идет льготное налогообложение на валютную выручку — всего двенадцать процентов! Это может быть интересно, лениво думаю я. Может загнать на экспорт часть водки за твердую валюту?.. А на валюту купить всякого электронного ширпотреба и продать… А потом конвертировать.