Капойо
Шрифт:
– Так что?
– нежно сказала Айлери.
– На какой вопрос ты ответишь первым?
– Это какая-то другая игра, - сказала с отчаянием Аяна.
– И я в неё не играла. Я пришла сюда, и вы были как три нежных бутона посреди цветущего сада, но теперь вы терзаете меня, как три орлицы на скале под палящим солнцем. Я не хочу играть в эту игру.
– Ты что-то скрываешь от нас, - вдруг сказала Гелиэр.
– Что-то очень важное, судя по всему. И постыдное. Иначе бы ты давно призналась и не тянула время.
Айлери и
– Мне говорили, что девушки не разговаривают так!
– попыталась выбраться Аяна.
– Кто говорил?
– спросила Рида.
– Один кир...
– Ну, с киром-то, конечно, так не разговаривают, - кивнула Рида.
– понятное дело.
– Гели, а что твоя дэска говорила, когда ты задавала неподобающие вопросы?
– сделала ещё одну отчаянную попытку Аяна.
– Как она отвечала тебе?
– Она отвечала, что я слишком маленькая, чтобы знать это, или что это неправильные мысли, или это грех, который отяготит совесть. Но у тебя не получится так сказать, потому что ты разговариваешь со мной, как со взрослой. А ещё ты говорила, чтобы я успокоилась, потому что неправильных мыслей не бывает, и то, что в Арнае неправильно, на другом конце света может оказаться в порядке вещей, кроме преступлений против совести!
– Я такое говорила?
– простонала Аяна.
– За что мне это! Зачем вы мучаете меня?!
– Я знаю, что ты сделала, - сказала вдруг Гелиэр, и её глаза потемнели в страхе.
– Я знаю. Ты говорила об этом. Ты говорила сегодня, и теперь я поняла. Ты...
– Её голос стал совсем тихим.
– Ты в тот день... у... убила человека!
– прошептала она еле слышно.
Аяна вскочила и вцепилась в волосы.
– Нет, кирья, нет! Гели, как ты могла подумать такое!
– Но ты не говоришь... Значит, ты сделала самое, самое страшное... Ты убила человека, нарушив клятву ваших родов... Кто это был? Ты... убила кого-то из рода!?
Аяна замерла, сцепив пальцы на макушке и изо всех сил напрягая локти. Три пары огромных напуганных глаз таращились на неё с диванчиков. Три пары рук вцепились в вытканные на обшивке цветы.
– Да нет же, - воскликнула Аяна, отчаявшись.
– Нет! Я в тот день просто ушла из дома к любимому! И всё!
– Ты... сделала что?
– прошептала Айлери.
– Куда?
Аяна зажмурилась и сделала шаг в сторону двери, браня себя и проклиная своё неумение промолчать. Рида с горящими глазами бросилась ей наперерез.
– Нет, Аяна! Сказала «анайе», говори и «гене»!
– выпалила она.
– Что это за история?
Она прижала спиной дверь, и Аяна отчаянно глянула в сторону балкона.
– Ты сейчас пересказываешь какую-то пьесу?
– спросила Айлери, вставая и наливая стакан ледяного ачте, в котором от льда остались одни лишь смутные, растворённые воспоминания.
– Или... книгу из тех, что читают дэски?
Она слегка покраснела, и на
– Не пытайся соврать, - сказала Рида.
– Иначе лейпон поглотит твою душу.
– Тут страшнее, чем в лейпоне!
– с отчаянием сказала Аяна.
– Вы понимаете, что со мной сделают, если хоть одна живая душа узнает, что я об этом с вами говорила? Вы понимаете? Моя рекомендация... Всё, что...
– Клянёмся, что ни одно слово из сказанных между нами, - медленно и твёрдо начала вдруг Рида, стоя у двери, - не покинет нашего круга и никак не навредит никому из нас.
– Клянёмся, - согласно подтвердили Гелиэр и Айлери.
– Своим родом и своей кровью.
Аяна зашагала по комнате, её длинные хвосты растрепались.
– Ты можешь говорить. Никто из нас ничего не скажет. Мы не выдадим тебя, - с чувством сказала Гелиэр.
– Если об этом кто-то узнает, нам тоже попадёт, понимаешь?
– Ладно. Ладно! Вы уверены, что хотите знать?
Три головы согласно закивали.
Аяна прошлась туда-сюда по комнате.
– В общем, этот человек приехал к нам в долину. Сначала он показался мне странным. Но потом я посмотрела... посмотрела в его глаза.
Гелиэр немного покраснела, встала и отошла к балкону.
И что, - спросила Рида дрожащим голосом.
– Что произошло?
Аяна отчаянно взглянула на неё. Колеблющееся пламя фонаря и щетина Конды, колючая под её ладонью. Он рванулся к ней...
– Он зашёл в мою комнату.
– Но вы тогда не были мужем и женой?
– взволнованно спросила Айлери.
– Нет. И он прямо сразу же убежал, сказав, что поступает неправильно.
Гелиэр ходила по комнате, прижав ладони к горящим щекам.
– И ты ушла к нему, как та убежавшая из рода кирья в пьесе?
– спросила Рида.
– Я не знаю этой пьесы, - сказала она.
– Нет. Я не ушла к нему. Он вообще сделал вид, что ничего не было, хотя и так... ничего не было. Вообще ничего.
– И что было дальше?
– И мы с ним разговаривали, - сказала Аяна.
– Мы с ним много разговаривали, потому что он сломал ногу, и я почти три недели сидела с ним.
– Ты имеешь в виду, в комнате? С этим чужим мужчиной?!
– воскликнула Рида.
– Да, - Аяна ходила по комнате, проклиная тот миг, когда вспомнила про игры.
– Все остальные были заняты работой. Я помогала моей тётке с его сломанной ногой.
– А, так вы гватре, - успокоенно выдохнула Рида.
– Тогда понятно.
– Да, да, - обрадованно уцепилась Аяна за эту соломинку.
– Я помощница нашей гватре. Я следила за тем, чтобы он не... навредил себе. И он вёл себя, как подобает благородному человеку. Он не позволял себе ничего, за что ему могло бы быть стыдно. Он... оберегал моё доброе имя. Даже отворачивался и старался не смотреть в мою сторону.