Кареглазка и чудовища
Шрифт:
****
Трудно верилось, но красный кейс, он же Ковчег, лежал перед нами, как разверзнутое лоно девственницы. Внутри были выемки, окруженные амортизационным материалом, выглядевшим как темно-красный бархат, что усиливало ассоциацию с женским половым органом.
В дипломате оказался герметичный прозрачный пенал с волнообразным логотипом, который сразу же оказался в руках Елены Ивановны — в нем была заполненная ампула-контейнер, и она буровила ее взглядом, словно это был настоящий Грааль. То есть, это и есть Ковчег? Мне достались
Прочесть тетрадь было невозможно — записи были сделаны на неизвестном языке. Единственный образец русской речи находился на листке, вероятно, выдранном из церковной книги. На обрывке кто-то желтым фломастером подчеркнул фрагмент текста: «Бог не только создал тварь, но и сохраняет свое создание. Укажешь ли ты на ангелов, или архангелов, или на высшие силы, и вообще на все видимое и невидимое — все находится под Его промышлением, и если бы стало вне Его деятельности, то распалось бы, разрушилось бы и погибло бы». В слове «промышлением» тем же фломастером была исправлена буква «п» — со строчной на заглавную. Я показал это Кареглазке, но она отмахнулась — мол, есть более важные дела.
Тогда я решил просмотреть диски. Их было девять, и я просто хотел понять, что там может быть. Уже первое видео дало знать, что просмотреть все диски вряд ли удастся. Я вставил второй диск, затем третий — но уже с другого конца стопки. Везде было одно и то же. Многочасовые записи с разных камер наблюдения. Понять, откуда записи, я не смог, хотя этим немного отвлек Крылову. Она как раз готовила оборудование, чтоб проанализировать содержимое ампулы.
— Что там? — она заглянула в монитор через мое плечо.
— Как видишь, — я дал ей возможность самой удостовериться в происходящем в начале видеоряда четвертого вставленного диска. Сквозь помехи из-за снегопада было видно, как трое мужчин с камерой, штативом и микрофоном проходят через КПП.
— Это какой-то научный центр? — спросила ученая, но, не у меня. Так она пыталась разобраться в том, что видит. — Там Артур обнаружил Ковчег? Правдоподобно…
Она задумчиво кивнула сама себе.
— Ладно. Всем этим займемся потом. Сейчас нужно извлечь субстанцию из контейнера.
Да ладно! На часах уже половина первого. Не этим, совсем не этим я хотел бы заниматься в такое время. Учитывая насыщенность прошедшего дня и половины ночи — сейчас был едва ли не лучший момент, чтоб остаться с ней наедине. И не вздумайте что-то говорить мне о цинизме, это обычные вещи для всех людей.
— Брось, — сказал я. — Уже ночь, мы устали. Я — пьян. Как бы беды не натворить…
— Кто устал? Ты? Ну, иди, я сама поработаю. Я не могу спать! — возмутилась Елена Ивановна.
— И не спи, — мой голос приобрел монотонный успокаивающий эффект. — Просто не трогай сейчас то, что таит неизведанную опасность. Как там ученые говорят о человеческом факторе? Что там насчет Чернобыля?
— Успокойся, — отрезала она, складывая артефакты из кейса в
Но, ее пальцы предательски задрожали, и она уронила на пол пластиковую коробку из-под дисков — та лопнула и развалилась на части, а диски рассыпались в радиусе метра. Я подпер лицо ладонью и посмотрел на Кареглазку как можно суровей.
— А если бы это была ампула? Так, говоришь, все в порядке?
Ответом стал лишь ее виноватый, расстроенный взгляд. Даже диски были важны, мы еще не знали толком, что на них. Она присела на стуле, широко расставив ноги, но прикрыв брешь черной юбкой. Я весь набух от волнения.
— Давай с утра, — попросил я. — Будут Пенс, Бергман и Валерон. Нормально организуем процесс.
Пенс — это мое прозвище Керезоры, сокращенное от «пенсионер». Крылова вроде сдалась и только кивала в унисон с моими словами, одновременно с тем жадно следя, как я укладываю содержимое дипломата в сумку, а затем — водружаю в сейф.
****
Гермес врезал пощечину по щетинистой щеке, и веки мужчины поднялись. Выродок с недоумением воззрел иссиня черными глазами.
— Я не видел здесь женщин, — промурчал он. — Кто ты, крошка?
Синдик не горел желанием причинять страдания, но все зависело от того, насколько пленник будет полезен.
— Почему ты здесь? — спросил он. — Рассказывай все и быстро. Или убью.
Последнюю фразу он подкрепил четками, заброшенными оборванцу за шею. Для лучшего взаимопонимания, он сдавил импровизированную удавку. Это действительно способствовало тому, что шпион осознал реальность угрозы.
— Стой! Я уже все рассказал!
— Я хочу сокращенную версию, — отрезал Гермес, — если не хочешь знакомиться со мной поближе, — он снова сдавил шею четками, грубо, неаккуратно, давая понять, что не намерен возиться.
В приоткрытой двери выродок рассмотрел убитого юношу, и наморщил крючковатый нос.
— Я не следил за поездом, нет! Я хотел заскочить на вагон и доехать к Путиловке — там мой товарищ, всего-то полста километров, — он увидел удивление на лице Афродиты. — Пират… его все называют Пиратом, у него нет глаза, и там повязка. Он с мужиками сейчас в Путиловке, это поселок неподалеку от Рудниковского арсенала.
— То есть, ты здесь прикован из-за того, что хотел прокатиться зайцем?! — уточнил Гермес таким тоном, что было непонятно: спрашивает или констатирует.
— Я кое-что видел недавно, и ваших командиров это заинтересовало, — объяснил мужчина. — В Межник прилетали военные, и посреди бела дня устроили замес с трескунами. А затем улетели с красным дипломатом. Мне показалось, что в нем что-то очень ценное, если вояки так хотели его заполучить. Человек десять положили.
Гермес ощутил, как сердце забилось быстро-быстро. Вдруг он осознал, что ему нужно. КОВЧЕГ! Сила, власть, первенство… он может избавиться от уродства!
— Куда они улетели? Военные?