Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
Самое очевидное, что поразительно эффектное, "триумфальное" восхождение Агнессы Сорель было делом рук короля, обуянного пламенем "безумной плотской страсти". Но он мог бы вести себя более осмотрительно. Ведь именно статус, который он дал Агнессе, поразил и шокировал большую часть общества (добропорядочных буржуа, простой народ, духовенство). Она слишком дорого обходилась казне, не говоря уже о ее нарядах, которые были слишком нескромными. Поэтому даже приверженцы Карла VII, такие как Марциал Овернский, воздерживались от высказываний на эту тему. Что касается королевского историографа Жана Шартье, то он решил, по случаю ее смерти, посвятить Агнессе целое произведение. Поскольку ее обвиняли в том, что она жила с королем в греховной связи, Шартье провел собственное дознание, чтобы выяснить правду. После допроса, под присягой, дворян, врачей и других королевских слуг, он пришел к выводу, что если у короля и Агнессы и было соитие, то это произошло до 1444 года, когда она была еще придворной дамой герцогини Лотарингской. Подарки, которые она получала, были результатом благосклонности королевы. И наконец, согласно показаний духовника Агнессы, доктора богословия, монаха-августинца, магистра Дени Лапостола, который окормлял ее в течение долгого времени, он удостоверяет ее благочестие. Что это, наивность Жана Шартье? Возможно, но также и попытка обелить поведение короля [459] .
459
Chartier 1858, II, 181–186.
Король и Дофин: конфликт поколений
Более важное политическое значение имело значительное ухудшение отношений между королем и Дофином в 1446 году.
Можно было предположить, что реформа армии и заключение перемирия с Англией укрепит позиции королевской власти, ведь уже в 1445 году жители Меца добавили к имени Карла VII прозвище Победоносный. Но на самом деле, король продолжал оставаться бездеятельным. Его практика управления страной, заключавшаяся в том, что он делегировал большую часть своих полномочий "главному министру", побуждала окружающих стремиться вытеснить этого назначенца, даже не думая о последствиях. Тут сразу вспоминается пара Людовик XIII - Ришелье и окружавшие их заговоры, хотя существуют и многие другие примеры.
Словом, интриги при дворе продолжались, что могло в перспективе привести к кровавым раздорам. Вопрос о месте Дофина в управлении государством оставался открытым. Людовик не был лишен ни таланта, ни амбиций. Он отличился под Дьеппом в 1443 году, в походе против графа д'Арманьяка в 1444 году и, в меньшей степени, в войне со швейцарцами в 1444–45 годах. И его заслуги, королем не были забыты. Но режим соправления отца и сына был немыслим. В течение 1446 года Дофин, хотя и не обладая достаточной военной силой (он имел всего лишь отряд телохранителей, состоящий в основном из арбалетчиков), пытался привлечь к себе с помощью союзов, основанных лишь на клятвах, ряд принцев и знатных сеньоров. Целью этих заговоров было изолировать короля, нейтрализовав его шотландскую гвардию, или даже поместить его (например, в башню замка Шинон) под охрану 300 или 400 человек стражи, а затем избавиться от Пьера де Брезе, при необходимости умертвив. В заговоре участвовал Жан де Бюэй, который в то время был очень близок к Дофина, но Антуан де Шабанн, граф де Даммартен, испугавшись, отказался. Заговор, если он вообще существовал, был раскрыт в сентябре 1446 года. Король был вынужден отреагировать и разрешил своему сыну отправиться в Дофине, но на ограниченное время. Это было дисциплинарным наказанием, а не изгнанием. Уже давно было принято, что Дофине управляли не сменявшие друг друга Дофины, а губернаторы, назначенные королем. Людовик же, прибывший в Дофине в начале 1447 года, через несколько дней после рождения своего младшего брата Карла (26 декабря 1446 года) [460] , считал себя сувереном территориального княжества, причем весьма немаленького, которым он мог управлять по своему усмотрению, что и делал в течение почти десяти лет, вплоть до своего поспешного бегства в августе 1456 года. В результате Карл VII больше не мог рассчитывать на эту провинцию ни в финансовом, ни в военном отношении. К тому же король лишился человека, который, в силу своего статуса и способностей, мог бы оказать ему неоценимую услугу в то время, когда восстановление королевства было далеко не завершено, но все еще предполагалось.
460
Его крестными родителями были Карл, граф дю Мэн, имевший в то время большое влияние, граф де Лаваль и граф д'Эврё, Жан Стюарт, лорд Обиньи, шотландец. Его крестными матерями были жена Жана Стюарта и леди Ла-Рош-Гюйон. Крестил Роберт де Рувр, тогдашний епископ Магелона… Stein 1919, 1–2.
Не исключено, что враждебность Дофина была направлена и против "Прекрасной Агнессы". Отвергла ли она его ухаживания, хотел ли он защитить честь своей матери королевы, считал ли он, что она связана с Пьером де Брезе? Обо всем этом ходило много слухов. Один из них был пересказан Пием II, утверждавшим, что Дофин угрожал любовнице отца мечом, которая смогла избежать опасности лишь укрывшись в спальне короля. Более того, согласно Мартинианской хронике, Дофин "несколько раз прилюдно порицал своего отца из-за греховной связи с Агнессой" [461] . Это подтверждает и Элеонора де Пуатье в своем сочинении о жизни при дворе: "Я видела, как король Франции [Людовик XI] был наказан своим отцом, королем Карлом, за какие-то раздоры, причиной которых, как говорили, была прекрасная Агнесса" [462] .
461
Cronique martiniane 1906, 97.
462
Poitiers, 1998, 94.
Завершение раскола антипапы Феликса V
Как и другие страны и народы латинского христианства, король Франции, его подданные и его так называемая Галликанская Церковь, утвержденная Прагматической санкцией, были затронуты новым церковным расколом. 24 января 1438 года участники Базельского Собора, претендовавшие на всю полноту власти в Церкви, решили отстранить от нее Папу Евгения IV и даже низложить его (25 июня). Поэтому необходимо было избрать нового понтифика, что являлось довольно сложной процедурой, поскольку на Соборе теперь присутствовал только один кардинал, Луи Алеман, архиепископ Арля, который стал его председателем. Тем не менее, была создана коллегия выборщиков, в которую, помимо Алемана, вошли 32 сановника, большинство из которых принадлежали к "французской нации", состоящей из епископов, аббатов и магистров богословия. Среди последних был и Тома де Курсель. Результат выборов, прошедших 5 ноября 1439 года, был довольно неожиданным: новым Папой стал Амадей VIII, герцог Савойский, который уже пять лет как отошел от дел, передав власть своему старшему сыну Людовику. Амадей был известен своим благочестием, хотя и был простым монахом Рипальского аббатства под Тононом, на берегу Женевского озера. Там он основал рыцарский Орден Святого Маврикия, члены которого стремились следовать по пути праведности. Будучи избранным
Карл VII, после некоторых колебаний, сохранил свое послушание Евгению IV, поскольку в то время уже не испытывал доверия к Базельскому Собору, который он назвал "говорильней", и потерял интерес к выдвинутым на нем идеям, хотя Прагматическая санкция была ими буквально пропитана. Его предпочтение папской монархии дополняло его недоверие к Генеральным Штатам. Пьер де Версай, епископ Мо, зашел еще дальше, написав в своем трактате: "Управление Церковью было задумано Христом как монархия" (Regimen Ecclesiae a Christo fuit ordinatum monarchicum). И неважно, что эта формулировка с точки зрения истории и богословия была весьма спорной.
Несмотря на все приложенные усилия, Феликс V испытал несколько неудач. В частности, он не смог назначить новых французских кардиналов. Духовник короля Жерар Маше, отказался от такого сомнительного предложения, как и Филипп де Коэткис, архиепископ Тура, и Амеде де Таларю, архиепископ Лиона. 23 февраля 1447 года умер Папа Евгений IV. 6 марта его сменил Томмазо Парентучелли, бывший некогда секретарем кардинала Альбергати, и принявшим имя Николай V. Новый Папа был гуманистом, покровителем искусств и более гибким политиком, чем его резкий предшественник. В августе 1447 года в Лионе состоялась международная конференция, на которой председательствовал Жак Жувенель, архиепископ Реймса, а Тома де Курсель представлял интересы короля Франции. 12 декабря Николай V издал буллу, которой конфисковал владения Амадея VIII и передавал их Карлу VII и его сыну. В то же время он возложил на короля задачу покончить с церковным расколом. Через год, в июле 1448 года, большое французское посольство отправилось в Рим. Среди послов были Жак Жувенель, маршал де Лафайет, Жак Кёр [463] и конечно же Тома де Курсель. "Не было человека, который когда-либо видел, чтобы посольство въезжало в Рим с таким великолепием" [464] . Николай V приветствовал французов по-отечески. В своем письме он ободрял Карла VII: "Пусть Ваше Величество упорствует в своем святом начинании, пока не увидит восстановление единства в Церкви Божьей. Продолжайте так же верно охранять и защищать Апостольский Престол, который Ваши предки всегда почитали и поддерживали прежде всех других государей, справедливо заслужив таким образом титул христианнейших королей". Феликс V был вынужден отречься от престола 7 апреля 1449 года, но в качестве утешения получил кардинальскую шапку. То, что осталось от Базельского Собора (около ста делегатов), переехало в Лозанну и единогласно избрало Папой Николая V (таким образом, он стал дважды избранным). Антипапа Феликс скончался в Женеве 7 января 1451 года.
463
Возможно, чтобы финансировать посольство, ему пришлось раскошелиться.
464
Valois 1909, II, 341.
Многие считали, что именно Карл VII положил конец этому церковному расколу. В письме, датированном апрелем 1449 года и адресованном королевскому Совету, Жак Жувенель не без лести писал: "Королю и его народу Бог дал силу искоренить раскол и оказать Церкви многие другие милости, столь же чудесные как и те, что он постоянно дарует своему королевству и народу в гораздо большей степени, чем кто-либо из христианских государей". Николай V, 4 мая 1449 года, также поздравил короля написав: "Ваше Величество является величайшим из всех христианских королей, каковыми были и его предки" [465] . Преодоление церковного раскола не прошло незамеченным и во Франции, так в Париже в четверг 5 мая 1449 года на улицах были зажжены костры, как в День Святого Иоанна, а в пятницу 6 мая, которая была объявлена праздничной, в общей процессии вокруг аббатства Сен-Виктор приняли участие, как говорили, более 10.000 человек [466] .
465
Valois 1909, II, 355.
466
Journal d'un bourgeois 1881, 390.
Освобождение Ле-Мана
Турское перемирие, имевшее ограниченный срок действия, официально рассматривалось двумя враждующими сторонами как прелюдия к заключению настоящего мира. С одной стороны, Генрих VI обязался уступить Ле-Ман и графство Мэн, формально не отказываясь от своего суверенитета над этой территорией, а с другой стороны, он принял идею встречи на высшем уровне со своим "дражайшим дядей из Франции" на континенте или даже в месте, находящемся под контролем Карла VII. Поговаривали о Париже или Шартре. Но смогла бы, эта встреча, которая несколько раз откладывалась и так и не состоялась принести положительные результаты, благодаря вдохновению Святого Духа? Возможно. С другой стороны, несмотря на взаимные претензии, перемирие последовательно продлевалось: до 1 апреля 1447 года, до 1 января 1448 года, до 1 января 1449 года и, наконец, до 1 апреля 1450 года.
Многие нормандцы умоляли Карла VII ни в коем случае не уступать эту провинцию англичанам: сделайте так, чтобы мы не стали "хвостатыми англичанами" [467] ведь "мы всегда рады кричать Сен-Дени!" Увлеченный своим порывом, автор причитаний, в которых выражено это пожелание, просит Дофина, коннетабля Ришмона, короля Сицилии, герцогов Бретонского, Бургундского, Алансонского, Бурбонского, Савойского, графов Ангулема, Мэна, Ла Марша, Клермона, Э, Невера, Этампа, Арманьяка, Ретеля, Фуа, Лаваля, Танкарвиля, Сен-Поля, Аркура, Водемона, Даммартена и, наконец, маршала Лоэака, чтобы они ходатайствовали об этом перед королем [468] . Короче говоря, вся феодальная Франция наконец-то должна была воссоединиться!
467
Легенда, которая долгое время ходила о англичанах во Франции, гласила, что Святой Августин Кентерберийский в VII веке приговорил их к ношению этого придатка в наказание за плохой прием, который они ему когда-то оказали.
468
Le Verdier 1890, 77–87.