Карнавал сомнений

Карин Кармон

— Ты сделал это видео у себя дома с Мишель, а потом прислал мне? Хотел отомстить?

— Нет, — Майк делает шаг навстречу. Осторожно, словно его прикосновение может причинить мне физическую боль, берёт мои пальцы в свои ладони. — Я бы никогда, Стэйс… Даже понятия не имею, кто мог и почему его прислали тебе… Ещё одна тайна, которую нам предстоит разгадать. Ты мне веришь?

— Угу. — Встречаюсь с ним взглядом и тону в сером водовороте. — Логан был… Это не…

Майк не позволяет договорить. Выдыхает, прикасаясь своими губами к моим:

— Я люблю тебя, Стэйс. Всегда любил. Всегда буду. Прошлое уже не

важно. Тем более ваше с Логаном.

Правильно. Не важно. Пусть прошлое останется в прошлом хотя бы на мгновение.

— Я тоже люблю тебя, Майк. И всегда буду.

Здесь и сейчас важны только мы. Настоящие.

Потом, позже, мы перебираемся в джакузи. Нежимся в тёплой бурлящей воде, из которой совсем не хочется вылезать. Майк прав, мы — испорченные.

— С тобой потрясающе хорошо, — шепчет он, наклоняясь вперёд. Целует горячими губами в висок. — Знаешь, я уже не думал, что когда-нибудь мы с тобой снова… вот так… — Майк крепче прижимает меня к своей груди. — Это неправильно, но теперь я всегда буду бояться тебя потерять.

— Я тоже. — Переплетаю свои пальцы с его, устраиваюсь поудобнее. Так, чтобы, отклонив голову назад, я могла видеть его глаза. — Прости. Я должна была тебе верить и ничего не скрывать. Ни тогда, ни сейчас.

— Чего ещё я не знаю? — спокойно спрашивает Майк. Без иронии, страха или злости. Так, словно уверен, что сможет принять любое новое признание.

— Это снова о Мишель. Наверное не совсем подходящий момент, — вздыхаю я. Смотрю Майку в глаза, покусывая нижнюю губу. — Извини. Не могу не думать об этом.

— Рассказывай.

— Ладно… Пока мы сидели в беседке и ждали Эми… венчания… Мишель мне много чего наговорила, а я…

Господи, если бы я только знала, что это наш с ней последний разговор! Если бы выслушала её, может, вопросов, на которые я не нахожу ответов, было меньше.

— Вы снова поругались?

— Нет. Мишель хотела в чём-то мне признаться, объяснить… Чтобы мы могли… Не знаю… Понять друг друга. Но я не хотела всё заново перетряхивать. А она не унималась. Начала вспоминать ту проклятую вечеринку…

— Знаю, — Майк крепче сжимает мои пальцы. — Она мне тоже говорила. Давно… Пыталась убедить, что я не виноват, что Роберт и Джеки погибли из-за неё.

— Родители Логана погибли из-за меня, Майк. Я выскочила из машины и бросилась к ним под колёса. Это меня спасал Роберт, когда… Если кто и виноват, то я. Или никто.

— Тогда никто. Просто роковое стечение обстоятельств. Это и есть твоё страшное признание?

— Нет. Я… я сказала Мишель, что ревную её… к тебе.

— Что? Прямо так и сказала? — улыбается Майк.

— Почти. И тогда… — Отчаянно стараюсь подыскать нужные слова, чтобы смягчить правду. А потом всё-таки выдаю как есть: — Мишель заявила, что переспала с тобой специально. Чтобы ты поверил, что её ребёнок от тебя, и женился.

Майк меняется в лице. Изумлённо таращится на меня несколько секунд. Затем осторожно, как будто боится подавиться воздухом, делает вдох и медленно, словно только что научился говорить, произносит:

— Она сказала, чей?

— Нет. Якобы хотела, чтобы у ребёнка был хороший отец. Видимо, настоящий им не был.

Прежде, чем Майк успевает отреагировать, в коридоре что-то с грохотом падает на пол, слышатся невнятные ругательства, следом — тяжёлые шаги. Ещё через мгновение

в дверь комнаты настойчиво стучат.

— У нас гости, — сообщает Логан.

Моросящий дождик сменяется настоящим летним ливнем и отчаянно барабанит по жестяной крыше, решительно бьётся в окна наперегонки с ветром. Начнись такая непогода с раннего утра, свадьбу пришлось бы перенести в закрытый павильон с ограниченным количеством гостей без огромного парка и каменных беседок под боком, и, может быть, Мишель осталась бы в живых. И тогда ничего, что произошло потом, тоже не случилось бы. Не было бы ни допроса, ни охотничьего домика Логана в лесу, ни…

Я нехотя и одновременно со стыдом признаю, что ни за что на свете не хотела бы лишиться нашего с Майком сегодняшнего разговора, поцелуя и всего, что последовало за ним. Странным, необъяснимым образом, вопреки логике, здравому смыслу и приличиям мне потребовалось заново раствориться в Майке. Ощутить его близость, подчиниться и не сопротивляться больше головокружительной истоме, пробегавшей по телу горячими волнами от его прикосновений. Позволить себе на мгновение умереть, чтобы заново родиться, а затем, открыв глаза, увидеть перед собой его раскрасневшееся лицо, светящийся счастьем любимый взгляд и довольную улыбку. Воочию осознать — я всё ещё безумно люблю и по-прежнему до безумия любима.

Вряд ли всему этому суждено было случиться сегодня, если бы Мишель осталась жива, что бы ни происходило между нами, а значит своему вновь обретённому счастью я обязана убитой подруге. И её убийце. От этой мысли очень легко сойти с ума, погрязнув в бесполезном болоте из сожалений и страхов, поэтому лучше не анализировать. По крайней мере, не сегодня.

— Жалеешь? — Будто догадываясь, о чём я старательно пытаюсь не думать, Майк тихо спрашивает: — Наверное, считаешь, что мы поторопились. — Он уже оделся и теперь стоит напротив, терпеливо дожидаясь, пока я, сидя на краю кровати, закончу возиться со шнурками на новых кроссовках, которые, как назло, не спешат поддаваться. — Прости, но с тобой я не умею иначе… В смысле находиться рядом, но не вместе. Никогда не умел. Поэтому и не пытался больше за все эти годы как-то сблизиться c тобой, — со вздохом добавляет Майк. — Оказалось, что некоторые вещи на расстоянии принять проще. Но позавчера, когда ты приехала, я просто не смог… Почувствовал, что должен тебя увидеть, потому и повёз Риджа к вам. Надеялся, что ты уже вернулась или вот-вот придёшь. Ты ведь никогда не любила вечеринки. А сейчас… Это странно, но такое чувство, будто бы… Не знаю… Словно мы и не расставались вовсе.

Шнурки наконец сдаются. Я выпрямляюсь, встречаясь с Майком взглядом.

— Не жалею. И мы не торопимся. Мы… — Я слишком хорошо понимаю, что Майк имеет в виду. От начала и до конца. — Мы просто такие. Испорченные, помнишь? Ты сам сказал. Поэтому вместе, поэтому любим несмотря на всё, что уже случилось…

— И всегда будем, — с улыбкой перебивает он, протягивая мне руку. — Только вряд ли остальные смогут это понять. И принять тоже.

— Плевать! — Хватаюсь за тёплую ладонь Майка и рывком поднимаюсь с кровати. Если я начну сейчас думать обо всех, среди которых, возможно, прячется убийца брата и Мишель, точно свихнусь. Пока достаточно предстоящих объяснений Риджу и позже — моим родителям.