Катон
Шрифт:
– Все это проблематично, - заметил царь, - если я дам придворные должности врагам, от меня отвернутся друзья.
– Настоящие друзья не отвернутся, поскольку такой твой ход оправдан, а вот вредоносную шелуху сдует, как ветром, - возразил Катон.
– Кроме того, в твоем распоряжении окажется помощь Рима, - с улыбкой добавил он, - поскольку я сам поеду с тобою и буду отстаивать твои интересы как всеми своими силами, так и именем великой державы, которую я представляю.
Готовность Катона отправиться в Александрию свидетельствовала о том, что римлянин искренне верит в успех, и это соображение вдохновило Птолемея. Он признал план Катона единственно возможным в сложившейся ситуации и лишь попросил отсрочки на несколько дней, чтобы обдумать детали предстоящей операции.
Итог встречи с царем порадовал Катона. Правда, восстановление на троне
Важность предстоящего мероприятия воодушевила Катона. У него даже появилась надежда через Египет повлиять на Рим, ведь, если бы во главе огромной и богатой страны оказался человек, обязанный ему, Катону, а значит, и всей партии римской аристократии, это усилило бы позиции республиканских сил в мире и их авторитет в столице. Вопрос о политическом весе римских партий вне Рима был тогда весьма актуальным, поскольку при сохранении полисного правления римское государство фактически уже давно вышло за пределы городской черты, и кризис власти во многом определялся этим несоответствием. Триумвиры искали себе опору именно в провинциях, в чем и состояла их прогрессивная роль, каковая, однако, тем и исчерпывалась, так как для решения проблемы они не могли предложить ничего иного, кроме протухшей в тысячелетних проклятиях монархии. Пьедесталом для возвышения Помпея служил Восток, где даже такой мыслитель как Посидоний считал его гением и прочил ему владычество над миром, и, кроме того, регионы Италии, в которых были расселены его ветераны. Цезарь создавал себе плацдарм для войны с Республикой в Галлии, а Красс уже тогда вынашивал планы завоевания Парфии. Нобили же были активны только в ку-рии, и их интересы за пределами померия не распространялись дальше их рос-кошных вилл в Лации и Кампании. И вот Катону неожиданно представился шанс изменить расстановку сил в пользу своей партии в масштабах всего Средиземноморья. Он стряхнул с себя цепи пессимизма и стал энергично готовиться к грядущей схватке, вырабатывая различные тактические схемы и подыскивая себе союзников в близлежащих странах и самом Египте.
Однако судьба снова нанесла удар Катону, не простив ему и слабой вспышки надежды. Незаметно подкравшись со спины, она грубо сшибла его с ног и затем в очередной раз провела под ярмом. В разгаре бурной деятельности Марк вдруг узнал, что царь, отказавшись от их замысла, отплыл в Италию. Как потом выяснилось, этот слабовольный человек изменил принятое решение под воздействием фаворитов. Причем, опасаясь, что их господин снова может поддаться доводам римлянина, они уговорили Птолемея уехать, не прощаясь с Катоном. По всей видимости, эти советчики внушили царю, что его дружба с ним не понравится Цезарю и Помпею, у которых предполагалось искать помощи. Однако никто из триумвиров не оценил предательского поведения египтянина по отношению к их политическому врагу, и, вообще, все произошло так, как предсказывал Катон. Три года Птолемей обивал пороги домов римских вельмож, посыпал им дорогу золо-тыми монетами и раскаивался в своем поступке, прежде чем Помпей снизошел и согласился завоевать Египет для своего царственного слуги.
Но Катону запоздалое прозрение царя помочь уже не могло. Египет объял хаос анархии, и это усложнило осуществление как экономической, так и политической блокады Кипра. Впрочем, кипрская монархия все равно была обречена на гибель и частичное нарушение блокадного кольца из-за утраты контроля над Египтом лишь затягивало ее агонию.
Поняв, что в ближайшие месяцы овладеть Кипром еще не удастся, Катон сосредоточил внимание на своем втором задании. Дополнительным пунктом постановления народного собрания, состряпанного Клодием, Катону вменялось в обязанность унять гражданские распри в Византии и возвратить туда изгнанников, которые обратились в сенат за помощью.
Византий был основан дорийцами из Мегары за шестьсот лет до командировки Катона. Этот город располагался в чрезвычайно выгодном с точки зрения торговли месте, что, с одной стороны, обеспечивало ему процветание, а с другой - привлекало множество врагов. Византий испытал и персидское, и македонское господство, и набеги фракийцев, поэтому его население в этнографическом смысле было пестрым.
В качестве возможных причин гражданских раздоров в Византии Катон рассматривал
Выработав предпосылки для оценки ситуации в Византии, Катон переговорил с изгнанниками. К его досаде, беседы с этими людьми ничуть не приблизили его к разгадке природы конфликта. Каждый из них говорил лишь о себе и сожалел только о своих утраченных богатствах и должностях. Пообщавшись с ними, Катон потерял всякое желание устраивать их судьбу. Однако в данном деле он не мог руководствоваться своими симпатиями или антипатиями, поскольку являлся представителем государства, а государство требовало вернуть этих самодовольных, одномерно хитрых обывателей на родину и посадить на их родные мешки с золотом.
Так и не составив конкретного плана действий, Катон решил ехать в Византий и во всем разбираться на месте. Его положение в этом вопросе было двусмысленным, поскольку он не только не располагал материальными средствами для воздействия на византийцев, но, в отличие от случая с Кипром, не имел даже формального права вмешиваться в их дела. Поэтому ему пришлось прибегнуть к таким уловкам, какие он никогда не стал бы использовать в собственных целях. Ради исполнения воли сограждан Марк отказался от своих принципов и обставил поездку на берега Пропонтиды с помпезностью, свойственной презираемым им вельможам того времени. Со всего Родоса он созвал льстецов и философов и образовал из них пышную свиту, облачился в дорогостоящие наряды и набил корабль всевозможной утварью, ценимой на Востоке. С таким громоздким сопровождением он и отплыл на север.
Перед отъездом Катон еще раз собрал изгнанников и сообщил им, что бе-рется за их дело и гарантирует успех.
– Однако, - заметил он, - для осуществления моего замысла потребуется войско в составе хотя бы одного легиона.
Византийцам упоминание о легионе показалось свидетельством серьезности предприятия, и они дружно поддержали Катона.
– Отлично, - сказал Марк, только имейте в виду, что, поскольку кампания организуется в интересах частных лиц, то именно эти лица и должны финансировать ее.
Глаза византийцев округлились, а их челюсти приняли такой вид, будто изготовились жевать что-то большое.
– Справедливо?
– хмуро спросил Катон.
– Да...
– от безвыходности согласились греки.
– Вам надлежит выплатить жалованье пяти тысячам воинов за полгода, возместить расходы на доставку войска к Босфору и обратно в Италию и заключить договора с поставщиками воинского снаряжения и продовольствия.
– И во сколько это нам обойдется?
– вдруг сделавшись робкими, неуверенно поинтересовались византийцы.
Как бывший квестор Катон быстро произвел подсчет и назвал сумму, по-вергшую его собеседников в шок.
– Но мы не можем!
– воскликнули они, с трудом преодолев замешательство.
– Ну, если ваши дворцы и усадьбы на берегах Пропонтиды того не стоят, то вам, конечно, выгоднее обосноваться в другой стране, - легко согласился учесть их сомнения Марк.
– Могу предложить Кипр.
– Да нет, наше имущество в Византии весьма значительно...
– Но вы не желаете потратить меньшую часть вашего состояния на то, чтобы возвратить большую?