Казна Кальвадоса
Шрифт:
– С Данилы Евгеньевича мальчишки часы сорвали, - объяснил Скакунов внутреннее недовольство шефа Степановым. Подполковник тоже был разочарован: сколько он ни ходил по берегу, не увидел в Паране ни единой подводной лодки или хотя бы торпедного катера. Впрочем, Скакунов не страдал отсутствием оптимизма.
– Соскочил в Швейцарии?! Поближе к банкам? – не унимался Данила Евгеньевич. – А это ещё что за люди? – без паузы, начальственным тоном, Данила Евгеньевич перешёл к Педро и клоунам появившимся в дверях.
– Во-первых, мальчик Педро, сын Хуаниты. О нём я докладывал. Он два месяца прожил среди обезьян… Это - цюрихские клоуны. О них я тоже сообщал
Данила Евгеньевич прервал Степанова. Вытащил подмышку в коридор, горячо зашептал в ухо:
– Ты понимаешь, что это человеческий балласт? Ты что собрался по сельве их за собой таскать? Избавься от клоунов немедленно!!.. Степанов, мы с тобой как договорились? Записанько – прикрытие, вчистую - идем за сокровищами. Скакунов - не в теме. Гляди, не проболтайся! А ты ещё семерых дольщиков, не считая пацана, набрал. Примитивная душа! Пошли к чёрту цюрихский обезьянник. Посмотри в зеркало, во что тебя общение с ними превратило.
– Клоуны мне очень помогли. Они – легенда. С ними мне удалось вырваться из Швейцарии.
– Тебе там досталось?
Степанов вкратце пересказал альпийские похождения и историю с самолётом.
– Инициатива наказуема! – почесал голову Данила Евгеньевич.
– Нечего тебе было, без моего ведома, соваться к сумасшедшему миллиардеру. Так ты говоришь он руководит операцией?... Так-так-так. Круг расширяется.
Данила Евгеньевич нервно зашагал по коридору. От возбуждения сломал стебель кактуса, пожевал, скривился и сплюнул в горшок.
– Я понял. Твой алгоритм: А- немедленно открываешь счёт в ближайшем банке, Б – звонишь Кальвадосу, пусть сбросит денег на экспедицию. Проси с запасом. С – клоуны сюда на гастроли приехали? Вот пусть и выступают.
Опустив плечи, Степанов поплёлся к клоунам. Он вывел в коридор Борнео, переговорил с ним. Борнео уверил, ни о каких гастролях в Латинской Америке у клоунов с Кальвадосом и речи не шло. Они выполняли роль прикрытия для Степанова. Залы и цирки в Асунсьоне клоунов не ждут. Если выступать, то только на улицах.
Рассадив клоунов на всей имеющейся мебели, Данила Евгеньевич разыгрывал смягчившегося хозяина. Короткие взгляды, испускаемые им в коридор, открывали - он готов к худшему. Сколько денег уйдёт на то, чтобы переодеть клоунов в людей, купить нормальную одежду одичавшему мальчику, по-прежнему голому под рваным крестьянским одеялом!
Наступивший день клоуны посвятили выступлению перед асунсьонским Конгресс-Холлом, чтобы собрать денег на оплату ночлега. Посреди площади поставили цилиндр Пьера Пьеро, а вокруг бесилась труппа. Мальвина и Рита пели. Ганс смешил необъятными мыльными пузырями. Борнео прыгал через верёвочку. Фриц ходил колесом, а Эрих демонстрировал простреленную пулей попу. Восторг парагвайских детей не знал предела. Множество родительских денег, предназначенных на игрушки, школьные завтраки, зоопарк и аттракционы упали в тот день в цилиндр Пьера Пьеро, с непередаваемыми ужимками перешагивавшего через собственную шляпу. Иногда Пьер Пьеро замирал трупом, и веселье детворы волнами подкатывалось к его ногам. Скаканью через верёвочку с Борнео, пусканию пузырей с Гансом, бросанию мячей в разноцветные вёдра с Мальвиной и Ритой, и даже лицезрению пурпурного пластыря на щетинистой заднице Эриха, дети предпочитали подкрасться к замершему столбом долговязому дяде, ущипнуть или толкнуть его, а потом умчаться прочь.
Вечером Борнео повёл труппу в гранд-отель. Клоуны исповедовали
Клоуны в полной мере насладились изысками парагвайской кухни. Черепаший суп и мозги крокодила в икре угря стали самым дешёвым, что украсило пиршество.
После обильного ужина все заспешили в номера и джакузи. Мальвина и Фриц, спешно смыв грим и напялив приобретённые в гостиничном магазинчике шорты и майки, заторопились на поиски местного ювелира, способного оценить найденные в горах камни.
Кальвадос прислал деньги без задержки. Назавтра зафрахтовали вертолёт. А ещё через день вся компания болталась в воздухе. В очередной раз Степанов рассматривал красную пампу и ядовито-зелёную сельву. Кальвадос велел взять клоунов с собой, и теперь после серии обильных ужинов они угрюмо страдали от воздушной болезни в хвосте геликоптера. Данила Евгеньевич недовольно косился на клоунов, то и дело напоминая Степанову: « клоуны – не дольщики, нет–нет - не дольщики» , а потом следовал свистящий шёпот: « не забывай, и Скакунов не в теме». Подполковник Скакунов попросил пилотов приоткрыть люк и , под поводом поисков красивых пейзажей, активно щёлкал шпионским фотоаппаратом, замаскированным под рядовую «мыльницу».Его интересовали объекты, казавшиеся похожими на военные. Педро, тоже не отрываясь, разглядывал сельву. Если ему попадались обезьяны, он делал гримасу, словно у него болел зуб. Когда полёт продолжался два часа, Данила Евгеньевич обратился к Степанову:
– Ну и где обещанная карта?
– Ёлки! У меня же четыре дня запор, - воскликнул Степанов.
– А это как-то связано?
– Ещё как! Я проглотил карту, чтобы она не досталась террористам…
– …надеюсь, карта не растворилась?- обеспокоился Данила Евгеньевич. Крупные капли пота выступили на его мясистом лбу.
– Карта - в чипе, чип внутри монеты. Монета не растворится, - заверил Степанов.
– Тогда иди в туалет.
– Не хочу.
– Через не хочу. Или прикажешь тебе в вертолёте клизму ставить?! .. Иди, потужся.
– Я уже тужился.
– Ну пойди, выковырни что ли…
– Основное направление полёта я и так помню. Кальвадос на словах передал.
– Всё дело в нюансах!
– Вы правы, Данила Евгеньевич.
Данила Евгеньевич нахмурился:
– Вот ещё незадача… Когда чип извлечёшь, как мы его считаем? Где в джунглях компьютер достать?
Степанов виновато поплёлся в туалет. Остаток полёта он провёл сидя на унитазе.
Внутри салона витала загадка. Мальвина и Фриц никому не говорили, чем закончился визит к ювелиру. Фриц отнекивался, а Мальвина призналась, они с Фрицем договорились хранить диагноз в секрете. Вот и оставалось догадываться, нашли ли они топазы или простые стекляшки. Доподлинно было известно другое, Фриц и Мальвина камни не выбросили, бережно везли с собой.
У горизонта проявлялись красные горы, сахарные шапки ледников, охряные прожилки рек и водопадов, изумрудные стёклышки озёр. Вороными точками андские кондоры кропили диск солнца, служа стражами той сказочной страны, что таилась в дебрях парагвайских лесов, в топях болот Параны. Что ожидало впереди, сокровища, встреча с друзьями, лихая встряска нервов, секретные базы или смерть, никто из сидящих в вертолёте предположить не мог.
16