Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8
Шрифт:
Треск самолетного мотора все приближался. Айно втащил Альбину в кирху.
– Скорее! – крикнул Андрей. – Вниз! Они сейчас рванут!
Они побежали через кирху к ходу в подвал.
Андрей понял, что времени не осталось совсем, и он не стал спускаться по лестнице, а толкнул первой Альбину, она замешкалась, Андрей закричал на нее:
– Ну! Скорее же!
Айно кинул в черную дыру мешок и этим подсказал Андрею – что надо делать. Тот прыгнул вслед за мешком, стараясь рассчитать свой прыжок по глубине подвала, он сделал это, чтобы не занимать лестницу и
Альбина уже достигла пола и замешкалась, почувствовав под ногами воду, – чисто инстинктивно, сама того не замечая, а Айно стоял наверху и ждал, пока она ступит на твердый пол, потому что боялся, что если он тоже наступит на лестницу, то лестница сломается и он упадет на Альбину.
И в этот момент раздался взрыв бомбы.
Андрей не знал, что это взрыв бомбы, – просто вдруг стало светло, и свет этот разгорался, проникая в глубь подвала, заставляя Андрея бессознательно отползать от него.
Но в то же время свет этот не мог ослепить – стены кирхи, частично рухнувшие от взрывной волны, и пол храма защищали их от лучей атомного света.
Андрей видел также, как медленно, будто в замедленном кино, ползет к нему Альбина, но до нее было далеко – ведь все действие заняло лишь секунду или две. И за эту же секунду погиб Айно. Андрей понял, почувствовал, почти увидел, как летевшие кирпичи стены сшибли его с ног и он мешком, бессильно, рухнул вниз в подвал.
А вокруг нарастал грохот, и он был тем сильнее, чем более тускнел свет. И вот уже не видна Альбина, и не виден Айно, и подвал темен, только не смолкают грохот и гудение в воздухе, насыщенном пылью и напоенном озоном.
Когда все утихло, все осталось в прошлом, Андрей смог подняться – глаза привыкли к темноте. Кирху или разрушило, или с нее снесло крышу, и потому, когда пыль осела, свет просочился в подвал через квадратный лаз. Андрею была видна Альбина, которая лежала в ледяной воде без чувств или мертвая, хотя почему бы ей быть мертвой? А вот Айно был мертв. Это было видно издали: половина головы была размозжена. Он опоздал прыгнуть на одну секунду.
Андрей присел на корточки рядом с Альбиной и попытался перевернуть, поднять ее, посадить. Альбина застонала – тихо и жалобно.
– Что с вами? – спросил Андрей. – Вам больно?
– Да, – ответила Альбина.
– Где?
– Мне везде больно… – И вдруг она встрепенулась и попыталась, упираясь руками в пол, подняться. – Где Айно? Что вы сделали с Айно? Вы убили Айно?
С неожиданной силой она вырвалась из рук Андрея и, оглянувшись, увидела тело Айно. Она наклонилась к нему и попыталась нежно приподнять его голову. Голова была тяжела и непослушна ее рукам.
– Помогите же! – крикнула она Андрею. – Айно плохо! Неужели вы не понимаете?
Андрей подошел и присел рядом.
–
Андрей сказал:
– Альбина, не надо, это не поможет.
– Он очень сильный, – сказала Альбина, – он такой выносливый.
И в голосе ее было столько убежденности, что Андрей расстегнул ватник и рубашку Айно и приложил ухо к его груди в надежде услышать стук сердца.
Но Айно был мертв.
Альбина не хотела верить в это. Они перетащили Айно на сухое место, Альбина положила его голову себе на колени, она не требовала врача или помощи, она просто ждала, когда Айно оживет.
Не с кем было посоветоваться, что делать дальше.
Андрей понимал, что, вернее всего, после взрыва город будут обследовать – может, не сразу со всеми подробностями, но начнут сразу. Поэтому когда они услышали голоса людей, шумные, громкие, гулкие, возможно, пьяные, то они затаились в своей норе, правда, никто к ним не сунул носа.
Когда голоса умолкли, Андрей осторожно поднялся наверх и сразу оказался на улице: хоть часть стен кирхи сохранилась – они были косо срезаны и поднимались из груд кирпичей, которыми был засыпан бывший зал, не было крыши, и вместо неба, как декорация в романтическом спектакле, нависала живая подвижная лиловая туча, из которой начал сыпаться дождь. Андрей выглянул наружу и убедился в том, что Берлина более не существует, только груды камней – и так до горизонта. И нет вагонов, ангара, и главное – нет вышки. Все же это оказалась бомба! И такая, какой ранее не существовало, – это была бомба конца света.
Андрей спустился вниз. Альбина не спросила его, что он там видел.
Андрей стал размышлять – можно, конечно, вернуться в лагерь. Но ведь, вернее всего, он списан, и теперь будут искать не его, а только его труп, чтобы разрезать его и посмотреть, как подействовала на ткани взрывная волна или что-то подобное. Если же увидят его живым, то почему бы им, уже принесшим его раз в жертву Молоху, не разрезать его все равно? Чтобы выяснить, почему он не подох?
С другой стороны, именно сейчас у него может быть махонький шанс выбраться отсюда. Ведь взрывом снесло все ограждения и препоны на километры вокруг. Зоны не существует. И можно уйти в тундру. Оставаясь здесь – не спасешься.
Надо дождаться темноты и попытаться уйти.
Об этом Андрей сказал Альбине.
– А я? – спросила она.
– Вы погибнете в тундре. Даже у меня практически нет шансов.
– Вы хотите сказать, что я буду обузой?
– Вы будете мертвой. После первой же ночи в тундре.
– Нет, – сказала Альбина трезво и спокойно.
Она осторожно приподняла изуродованную голову Айно и положила ее на пол – как будто осознала наконец, что он умер.
– Я же была вольной, – сказала она. – И была секретаршей самого Шавло. Руководителя проекта. И мы с ним ездили по разным точкам.