Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8
Шрифт:
Война не может кончиться в одночасье, если не было приказа ее кончить. Как только сведения о гибели фюрера были подтверждены в штабе войск «Ост» и в самом Берлине, верховное командование автоматически перешло к генерал-полковнику Кейтелю, а руководство партией взял на себя Рудольф Гесс.
Однако наступление германских армий вскоре застопорилось, словно из него выпустили воздух, а трехчасовое нарушение связи и почти десятичасовой перерыв в преемственности командования привели к переменам в самом характере военных действий.
Польские
А Черчилль – в том же старом кабинете в Адмиралтействе и в присутствии тех же действующих лиц, что несколько дней назад, – даже позволил себе возмутиться:
– Что же произошло? В мире должна быть логика!
– В политике нет логики, – ответил сэр Энтони Иден, присоединившийся к немногочисленным слушателям Главного лорда Адмиралтейства. – Я исповедую этот принцип весьма успешно.
– Вы молоды, сэр Энтони, – заявил Черчилль. – Вам простительно не видеть того, что скрыто под поверхностными водоворотами.
Он оглядел собеседников. Все они – и Иден, и Никольсон, и Маунтбэттен – были молоды и годились ему в сыновья. Но они были куда ближе сэру Уинстону, чем растерянные перед лицом бандитской наглости старомодные джентльмены.
– У Сталина, как мы можем предположить, есть только одна атомная бомба. И он бросает ее на Варшаву. Если кто-нибудь из вас сможет нормальным языком разъяснить мне, зачем он это сделал, я дарю ему на выбор любую бутылку вина из моей скромной коллекции!
– Он хотел убить Гитлера, – сказал Никольсон.
– Чепуха, – не согласился Иден. – С Гитлером у Сталина было заключено наивыгоднейшее соглашение – он получал половину Восточной Европы. Убив Гитлера, он расторгает союз, пусть даже союз двух бандитов, союз уголовников, но выгодный обеим сторонам. Даже в уголовном мире так не делается.
– У меня козырная карта, – продолжал рассуждать вслух Черчилль. – Всего одна. Я не могу с ее помощью выиграть большую игру, но этот кон – мой! Но какой кон? Я почти убежден, что, имея в кармане бомбу, Сталин мог торговаться с Гитлером с куда более выгодных позиций, чем раньше. Он мог за эту бомбу получить и саму Варшаву, они могли разделить мир между собой…
– А как ему надо было ее употребить? –
– Я бы на его месте припугнул нас с вами, адмирал, – сказал Черчилль. – Нет, не обижайтесь, не лично вас, а тех, кто правит нашей страной, и политиков типа Даладье. Я представляю бандитский шантаж – совершенно в стиле дяди Джо или Адольфа: бомба падает на Париж! И затем следует совместный ультиматум – Франция должна выйти из игры, иначе она получит еще порцию… А затем наступит наша очередь.
– Но в Америке уже идут работы над бомбой, и, наверное, скоро они смогут что-то противопоставить… – Никольсон оборвал собственную фразу и махнул рукой.
– То-то, – улыбнулся Черчилль. – Видите, насколько это неубедительно. Пока американцы сделают свою бомбу, у Сталина их будет уже двадцать. За последние дни я провел несколько часов, беседуя с нашими ядерными физиками. Для того чтобы сделать первую бомбу, нам потребуется несколько лет. Мы даже не знаем, с какого конца взяться за проблему. Но как только ты сделал первую – остальное дело техники. Она ведь проста, как яблоко.
– А как же русские?
– По нашим расчетам, русские потратили на бомбу семь-восемь лет, и для этого они угробили несколько десятков тысяч человек – потому что все, что там есть, строили рабы, заключенные лагерей…
– Как же они догадались? – спросил Иден.
Черчилль не стал отвечать на этот вопрос. Он снова принялся ходить по мягкому ковру – сильный и жесткий, как носорог, несмотря на свои годы.
– Ну, допустим, что Сталин решил сыграть в собственную игру. Значит ли это, что у него есть в запасе уже готовые бомбы? А наша разведка молчит.
– Наша разведка молчит. – Иден с упреком кинул взгляд на засевшего в темном углу сэра Рибли. Тот только пожал плечами, что ровным счетом ничего не означало.
– Допустим, что у Сталина несколько бомб и он решает сам диктовать свои условия миру…
– И решает убить Гитлера.
– Да не знал он, не мог знать, что Гитлер прилетит на этот парад! Никто даже в Берлине не знал – это было решение последней минуты. Как теперь стало известно, Гиммлеру и его молодчикам пришлось лететь в Варшаву вечером, чтобы к утру выгнать из нее половину населения… и кстати, спасти множество поляков, – сказал Рибли.
Черчилль улыбнулся, присел к столу, на котором стояла коробка с бирманскими сигарами, и, откусив ножницами кончик, принялся раскуривать сигару.
– Тогда мы должны ждать от Сталина предложений мира, – сказал Маунтбэттен. – Все же он политик, а не только бандит. И ему нужны союзники.
– Кстати, – Черчилль обернулся к сэру Рибли, – из Москвы есть свежие известия?
Начальник разведки отрицательно покачал головой.
– Вот именно! – взъярился Черчилль. – Мир катится в тартарары, а мы не знаем, что происходит в Москве.