Классическая проза Дальнего Востока
Шрифт:
– Муж и жена сообща купили сундук, равно истратив на него по одному куску холста. А посему закон велит: разделить сундук пополам!
И тут же он приказал разрубить сундук большими топорами на две равные части. Стражники схватили топоры, встали по обе стороны сундука и принялись рубить. Но как только застучали топоры, из сундука донесся истошный крик:
– Не убивайте! Не убивайте человека!
– В сундуке кто-то есть, - сказал начальник с притворным удивлением.
– Живо открыть крышку!
Стражники сбили замок и, быстро откинув крышку, опрокинули сундук. Выскочил совсем голый человек и встал посреди двора. И был это не кто иной, как сам чедок! И начальник, и подчиненные управы удивились еще больше. Они не могли без смеха смотреть на такое поразительное зрелище и хохотали, зажимая себе рты.
– Да это же господин чедок!
– восклицали в толпе.
– Как же он нагишом попал в сундук? Уму непостижимо!
По приказу начальника округи голый чедок, согнувшись и прикрывая руками
Из сборника "Простые рассказы Оу" [44]
Арка с надписью "Верной жене"
Некий столичный муса имел усадьбу в Мильсоне и часто разъезжал между Сонджу и Санджу. По пути он всегда останавливался на ночлег в доме одного сонби - ученого-конфуцианца, с которым был очень дружен. Но вот случилось так, что в течение четырех-пяти лет муса не смог ни разу съездить в Мильсон из-за неотложных дел. Когда же ему наконец удалось туда отправиться, он поспешил к своему старому другу. Но оказалось, что тот уже три года как умер. Было поздно, другого места для ночлега муса не знал, и, развязав свой дорожный мешок, он решил хоть немного отдохнуть здесь.
44
Из сборника "Простые рассказы Оу"
Лю Монъин
Перевод печатается по книге: Черепаховый суп...
Арка с надписью "Верной жене"
272. Муса– военный дворянин.
Мильсон, Сонджу и Санджу– названия уездов и их центров в провинции Северная Кёнсандо.
273. ... высилась арка - "Верной жене".– В старой Корее в награду за особые заслуги в проявлении конфуцианских добродетелей (женское целомудрие, сыновнюю почтительность и т. п.) перед домами отличившихся строились арки красного цвета с соответствующими надписями.
А жена сонби, как только услышала у себя в покоях, что прибыл друг ее покойного мужа, горько расплакалась. Она приказала слуге прибрать флигель для гостя, где бы он мог переночевать.
Муса вспоминал о своем друге, его одолевали разные думы, и он не мог уснуть до глубокой ночи. С северной стороны флигеля возвышалась ограда, во дворе густо разросся бамбук, образовав небольшую рощицу. Тускло светила луна. Вдруг муса услышал шорох и заметил, что меж деревьев кто-то ползет. "Либо тигр, либо барсук!" - подумал он и, притаившись, стал наблюдать. И тут, к своему великому изумлению, он увидел: какой-то монах воровато высунул голову из-за деревьев, внимательно огляделся, потом вдруг вскочил на ноги и вбежал прямо в женскую половину дома!
Стараясь не шуметь, муса последовал за ним. За окном ярко горело пламя светильника. Муса послюнявил палец, проткнул оконную бумагу и заглянул в комнату. Молодая вдова, накрашенная и напудренная, была одета в красивое платье. Она обжарила на угольях сверкающей бронзовой жаровни мясо, подогрела вино и, кокетничая, стала угощать монаха. Тот поел и принялся слишком уж вольно заигрывать со вдовой.
Не в силах побороть справедливого негодования, муса вынул стрелу и лук и выстрелил в окно. Испустив душераздирающий крик, монах замертво повалился на пол. А муса возвратился во флигель и, притворившись спящим, захрапел. Немного погодя из женских покоев донеслись вопли хозяйки, которая звала слуг. В доме поднялся переполох, сбежались соседи. Притворно удивляясь, Муса спросил, что случилось.
– Хозяин наш умер, - доложили ему слуги, - и госпожа хранит ему верность. А сейчас в дом ворвался какой-то сумасшедший монах - хотел ее обесчестить. Но госпожа убила мечом этого негодяя и в гневе порубила его тело на куски. Она порывалась даже покончить с собой от обиды, еле-еле ее удержали!
Муса подавил улыбку, вздохнул и покинул этот дом. А на следующий год, когда он снова проезжал через эту деревню, там уже гордо высилась арка - "Верной жене".
Из сборника "Маленькие рассказы от скуки" [45]
45
Из сборника "Маленькие рассказы от скуки"
Неизвестный автор
Перевод печатается по книге: Черепаховый суп...
Если бамбук твой...
273. Чуджин– по-видимому, селение в уезде Анпхён в Северной Кёнсандо.
Сонсэн
Кан– единица жилой площади, равная 2, 5 кв. м.
... по примеру Тао Юань-мина выращивал хризантемы...– Гордая царица осени хризантема - любимый цветок Тао Юань-мина. В китайском трактате XV в. "Слово о живописи из сада с горчичное зерно" хризантемы "сродни одиноким вершинам с их чувством собственного достоинства и покоем, они словно благородные люди с их чувством долга" (перевод Е. Завадской).
Чжоу Мао-шу(Чжоу Дунь-и; 1017-1073) - крупнейший китайский мыслитель, один из зачинателей сунской философской школы конфуцианства; большой любитель цветов лотоса.
" О продлении жизни"Чжуан-цзы - глава из трактата "Чжуан-цзы".
"Рассуждения об удовольствиях"Чжун Чжан-туна.
– Трактат китайского ученого, жившего в 179-220 гг.
274. ... с берегов реки Ци, что во владениях Вэй...– то есть с мест, славившихся в старину в Китае зарослями бамбука. Ци - река, протекающая в провинции Хэнань, где находились владения древнего царства Вэй.
Аншань– гора в провинции Аньхой (Китай).
Линь Бу– китайский поэт XI в., известный также под прозванием "Хозяин озера Сиху". На скале возле этого озера он безмятежно жил, занимаясь поэзией и каллиграфией, наслаждаясь цветами зимней сливы "мэй" и полетом журавлей.
Господин Ли.– Вероятно, имеется в виду прославленный китайский пейзажист Ли Сы-сюнь (651-716).
275. Юй и Жуй– небольшие китайские царства, находившиеся в нынешней провинции Шаньси.
Если бамбук твой...
В старинном селении Чуджин жил один человек, которого называли учитель Ун Су. Был он со странностями. Построил себе здесь крытый соломой домишко в два-три кана, по примеру Тао Юань-мина выращивал хризантемы, а в пруду, будто Чжоу Мао-шу, разводил лотосы. Ун Су очень любил природу. Он срывал банановые листья и кормил ими оленей. Он приручал журавлей, бросая им семена сосны. Временами, нежась в постели, читал Ун Су главу "Основы долголетия" Чжуан-цзы либо цитировал "Добрые речи о процветании" Чжун Чжан-туна. По утрам он вдыхал свежий ветерок в саду, вечерами любовался опускающимися за вершины гор солнцем.
Шляпа соломенная одна - это лесной отшельник. Множество чайничков, полных вином, - Это даос захмелевший. В небе пустынном сверкает луна, Мчит журавлиная пара... Дерево персика в зелени все... Сколько цветов запестрело!Вот даже и в стихах говорится, что, покинув суетный свет, как это сделал Ун Су, можно попасть в совершенно иной, неземной мир. А еще раздобыл где-то Ун Су необыкновенный бамбук и посадил его у себя в саду. Колена бамбука были причудливо изогнуты, каждый побег кривился как-то по-особенному. И если был он вывезен не с берегов Ци, что во владениях Вэй, то уж непременно из Аншаня! Ун Су неустанно над ним трудился - унавоживал, окучивал, подрезал. День и ночь любовался он бамбуком, на все лады его лелеял.
Ясной ночью чист его шелест, Душным летом он свежесть приносит!Красота-то какая! Да можно ль без такого друга прожить хоть один день?
Без еды - человек похудеет, Без бамбука - душа оскудеет... Будет пища - он вновь пополнеет, А бездушье - оно не исчезнет!А еще Ун Су любил цветы сливы, как Линь Бу. Подобно господину Ли, обожал он необыкновенные камни!
И вот этот самый бамбук вдруг пророс сквозь ограду и пустил побеги в чужом дворе. Разрастаясь мало-помалу, новая поросль оказалась еще лучше, чем была у Ун Су.
А вообще-то Ун Су был человек туповатый и не сразу сообразил, что к чему. Но потом вдруг его пробрало.
– Семена-то ведь мои, - сказал он соседу, - и как же это получается, что владеешь бамбуком ты?
– И, отыскав столь веский довод, Ун Су вознамерился было срезать соседский бамбук.
– Семена, конечно, твои, - возразил ему, однако, старик сосед, - но ведь они проросли в моем дворе. Чей же может быть бамбук, как не мой?