Клуб "Твайлайт" Часть 2
Шрифт:
Ренат запрокинул голову на спинку дивана, закрыл глаза ладонью, покивал. Вадим пошёл к раковине, принялся сгребать осколки на кусок картона, пока Муратов тихо сидел под постером рок-музыканта.
Глава 3
Мергелевск, октябрь 2017 года
Дети носились по клубу. Сначала по первому уровню, снося с мест столы и стулья, и Надя терпела, поглядывая на телефон и костеря про себя припоздавшего
Колесова выстроила ребятню на сцене. Сверилась с таблицей размеров, покрутила одну девочку. Из мастерской уже привезли бутафорные луки со стрелами, но Надя даже думать страшилась о том, чтобы раздать их развеселившимся танцорам. Костюмы ещё шились. Ослепительно белые. С крылышками в пёрышках.
– Ты тоже танцуешь?
– грозно спросила Надя у полненького мальчика с конопушками на круглых щеках.
Мальчик растерялся, сделал жалобные глаза.
– Он не танцует. Он солист, - подсказала девочка слева.
– У него уникальный голос.
Мальчик облегчённо кивнул.
– Ну, раз уникальный...
– успокоилась Колесова (такого размера, как у 'пухлика', в её таблице танцоров не было).
– Все остальные и поют, и танцуют, так? Дети, у вас через две недели зитцпробэ ! Знаете, что это такое? Какие продвинутые детки! Просьба прийти с родителями или опекунами, подписать договор . Вы теперь - 'лица' нашего ателье мод 'Марк Тейлор'.
– А я... тоже лицо?
– робко спросил полный мальчик.
Колесова подошла к нему, наклонилась и, прищурясь, вгляделась в щёчки, нос пуговкой и конопушки:
– Определённо!
– (мальчик сделал 'вольно' и заулыбался).
– Ты ведь статуя на фонтане? С кувшином. Ты-то мне и нужен! Костюм у тебя будет другой. А какой, мы сейчас решим. Для этого мне надо посмотреть вашу репетицию.
Наконец появилась хореограф, очень энергичная девушка с хорошо поставленным зычным голосом и обилием уменьшительно-ласкательных суффиксов:
– Купидончики мои! Встали для разминочки!
– и Наде: - Где мне ноутбучек мой подключить к колоночкам? Мы без микрофончиков, с фонограммкой. В театре дышать от краски и лака невозможно, поэтому опять к вам. Олег Дмитриевич сказал, полтора часа на репетицию и полчаса вам на доработку костюмов. А сегодня реквизитик будет?
– А глазоньки они друг другу не повыбивают?
– с сомнением спросила Надя.
– Стрелы не острые, но до главного героя должны долететь, поэтому не мягкие... чтоб уж совсем.
Хореограф призадумалась и немного неуверенно сказала:
– В прошлом году на День Нептуна с гарпунами танцевали. Справимся.
Колесова пожала плечами и принесла стопку луков со стрелами:
– У мальчика из фонтана будет кувшинчик, - ласкательные суффиксы оказались делом прилипчивым.
– Нужно, чтобы он не рассыпал блёстки до конца сцены. В конце он вытряхивает их на голову Влюблённому.
– Отрепетируем, - деловито обещала
Началась репетиция. Оказалось, что полный мальчик, которого звали Вадик, тоже очень неплохо двигается. Приятно было смотреть на талантливых детей. Они пели и танцевали с тем задором, который редко можно увидеть у взрослых актёров. Надя набросала костюм Вадика. Кто-то ходил по залу за её спиной, но она ни на что не обращала внимания. Через несколько минут (дети носились по сцене и стреляли друг в друга бутафорскими стрелами, хореограф болтала по телефону) эскиз, включающий отдельно прорисованные элементы костюма, был готов. Надя наклонилась, чтобы подобрать упавший карандаш, и в обрисовавшуюся... 'мишень' пониже спины ударилась стрела. Стрелы были не такими уж и мягкими, как выяснилось. Со сцены донеслось хихиканье, из зала - негромкий смех. Надя выпрямилась, потёрла 'пронзённое' место и бросила хмурый взгляд на детвору. Шаловливые ручки с луками попрятались за спины. Колесова погрозила 'купидонам' кулаком и посмотрела в зал.
За столиком во втором ряду сидел мужчина. В вестибюле двое охранников, значит, незнакомец - кто-то из 'своих'. Из-за работы над мюзиклом привычная, устоявшаяся рабочая рутина клуба рассыпалась на отдельные, плохо подгоняемые друг к другу части. Все резиденты надеялись, что Муратов знает, что делает. Колесова, впрочем, сомневалась в этом больше всех.
Хореограф принялась сгонять ансамбль в кучку. Под неодобрительным взглядом Нади мужчина поднялся из-за столика и направился к сцене. Протянул руку, махнул головой на эскизы на столе:
– Вы, наверное, художник по костюмам? Климентий Савчук. Вчера прилетел из Питера.
– Савчук? Композитор? Автор музыки к 'Любви дель-арте'?
– удивилась Колесова.
– Не знала, что вы приезжаете.
– Совершенно спонтанное решение с моей стороны. Ренат Тимурович меня неоднократно приглашал, но пока всё наше сотрудничество происходило дистанционно. Внезапно отменился один из моих проектов. Я сразу же воспользовался случаем и прилетел. Наконец-то познакомлюсь с замечательными людьми из замечательного мюзикла. Особенно жду встречи с Верой Мутко и господином Муратовым. Честно говоря, ещё не композиции доведены до ума, но я привык работать в авральном режиме.
– Вас встретили, разместили?
– Да. Всё прекрасно. А добрался я к вам сегодня сам - захотелось город посмотреть. У нас в такую славную погодку многие ещё купаются... Смотрел репетицию. Удивительно! Понимаю, что сам автор, но словно чужих рук дело. Дети просто умнички.
– Вы написали замечательную музыку. Ренату Тимуровичу очень повезло, что вы согласились сотрудничать, Климентий...?
– Зовите меня Клим.
– А вы меня зовите Надежда Александровна.
Савчук улыбнулся тонкими губами, несомненно, отметив формальность ответа:
– Мне очень приятно с вами познакомиться, Надежда Александровна. Болит?
– он кивнул ей за спину.
Надя хмыкнула:
– Нет. Издержки профессии. Я привыкла.
– Интересная у вас профессия. Можно?
– композитор указал на стопку набросков.
Колесова кивнула, слегка пожав плечами.
Лет тридцать восемь-сорок. Очки, небольшие залысины. Интересный, хоть и не красавец, одет просто, без богемного шика, так раздражающего Надю: шарфов в тёплую погоду, тростей-зонтов и ярких бабочек.