Ключ к убийству
Шрифт:
– Это возможно? – глядя на него во все глаза, спросила Наоми.
Франсуа горько усмехнулся:
– У Ксавье было очень много врагов, и, если я начну опрашивать всех недовольных, это может затянуться надолго, а времени у нас нет – дело скоро передадут в суд. Но есть другой путь, – он снова помолчал, глядя в темное окно, – я могу вернуться в начальную точку отсчета. В место, где судьбы Ксавье и Анжело пересеклись первый раз. В Триджано. Что-то мне подсказывает, что искать нужно именно там. Так у меня будет возможность, размотать эту историю с самого начала, – сказал Франсуа, раздумывая, чем ему грозит это решение. – Анжело что-нибудь рассказывал о своем детстве? –
– Нет, – отрицательно покачала та головой, – хотя я спрашивала его неоднократно. Я считала, нас это может сблизить. Знаете, такое совместное рассматривание старых фотографий, – она слабо улыбнулась, – но у него ничего нет: ни снимков, ни документов. Я даже его свидетельство о рождении никогда в глаза не видела. Словно у него и не было детства. Он немного рассказывал о монастыре, и я чувствовала, ему тяжело об этом говорить. Но я понятия не имею, как он жил до того момента, как попал в детский дом. Он говорил, что был совсем маленький и ничего не помнит.
– Ладно, – поднялся со своего места Франсуа, внезапно осознавая, как уже поздно. Наоми проводила его до входной двери. Франсуа сильно шатало от усталости и недосыпа, и он решил, что все же нужно ехать домой. Тамара, вероятно, места себе не находит. Внезапно голова у него закружилась, и он стал терять равновесие, валясь прямо на Наоми и увлекая ее за собой на пол. Он почти рухнул на нее, сминая весом своего тела, покраснел и неловко попытался встать. Наконец поднялся на ноги, поспешно попрощался и бросился вниз по лестнице, стремясь как можно быстрее выбраться на свежий воздух. Наоми же еще долго стояла в дверях, глядя ему вслед.
Солюс вошел в свою приемную в приподнятом настроении. Утро было солнечным, завтрак, приготовленный Карин с утра, великолепным, а газета, купленная по дороге в контору, содержала в себе огромную статью на первой полосе про его блестяще проделанную работу. Но, увидев лицо секретарши, комиссар понял, что на этом его везение на сегодня закончилось.
– Майор Франсуа Морель ждет вас в кабинете, – виновато доложила девушка, полчаса назад так и не сумевшая выдворить Франсуа из кабинета хотя бы в приемную. Солюс нахмурился и толкнул дверь. На вид беспристрастный Франсуа сидел на стуле напротив стола комиссара как ни в чем не бывало. Солюс шваркнул газетой о стол и сел в свое кресло.
– Не спится тебе, кайфоломщик хренов? – почти беззлобно поинтересовался он. – Я же тебе выходной дал. Что у тебя?
– Мне нужна командировка в Триджано, – спокойно сказал Франсуа вместо приветствия и положил перед Солюсом рисунок Ангела.
– Что это? – обреченно вздохнул комиссар, водружая на нос очки и рассматривая лист бумаги. – И где ты это взял?
Франсуа помедлил долю секунды, хотя все давно для себя решил.
– Я нашел это в квартире Анжело Бертолини, – объяснил он ровным тоном. Солюс посмотрел на него заинтересованно. – Этот рисунок сделал Анжело. Там полно таких. Психотерапевт Клэр Лэми считает, что этот рисунок – проекция страхов Бертолини и его стрессов, пережитых в детстве. Это может быть ключом к разгадке его тайны. Я хочу узнать, кто же все-таки такой этот Ангел и что было в его прошлом, что так старательно скрывал Ксавье Седу. Для этого мне и нужна командировка в Триджано.
– И кто, позволь спросить, подписал тебе ордер на обыск, Цветочек? – поинтересовался Солюс почти нежно. Франсуа молчал. – Та-а-ак… – похолодел комиссар.
– А откуда, вы думали, у меня информация о психотропных препаратах, под влиянием которых Анжело якобы убил Седу? – спокойно
– Командировку не дам, – отчеканил Солюс наконец. – Считай дело официально закрытым. По поводу незаконного вторжения в квартиру подозреваемого без соответствующе оформленного документа я с тобой поговорю попозже. А сейчас выметайся из моего кабинета, – провозгласил он зловеще и немного пафосно. Но Франсуа не собирался уходить. Вместо этого он достал из внутреннего кармана другой сложенный вчетверо листок и, расправив его, положил на стол перед шефом.
– Господи, – вздохнул Солюс, – боюсь даже спрашивать. Это что такое?
– Заявление об отпуске, – спокойно объяснил Франсуа. – Я прошу отпуск на неделю. Можно даже за свой счет. Я устал. Я не был в отпуске три года. Это последнее дело меня доконало. Мне нужно отдохнуть, – проникновенно сообщил он, невинно глядя Солюсу в глаза. Тот внимательно рассматривал Франсуа.
– Отпуск? – подозрительно переспросил он.
– Отпуск, – невозмутимо подтвердил Франсуа.
Солюс, искренне считавший себя отличным психологом, пристально посмотрел Франсуа в глаза. Франсуа ответил ему чистым и незамутненным взглядом. Солюс продолжил психологическое давление и не отрывал от Франсуа глаз, но лицо того не выражало ничего, кроме готовности служить французскому отечеству. Солюс сдался первым.
– И ты обещаешь мне, что ты не будешь в одиночку заниматься расследованием дела Анжело Бертолини? – спросил он удрученно.
– Ни в коем случае, – не моргнув, отрапортовал Франсуа.
Солюс тяжело вздохнул и достал серебряный перьевой Parker.
– Неделю дать не могу. Два дня, – сказал он жестко, – в четверг утром ты должен быть на своем рабочем месте. И я умоляю, Цветочек, без самодеятельности!
Франсуа согласно кивнул и встал с места, спеша покинуть кабинет. Едва выйдя в приемную, он подмигнул зардевшейся секретарше и, достав свой смартфон, принялся бронировать билет до Триджано.
Глава 13
Франсуа Морель в задумчивости стоял на парковке аэропорта Бари, примерно в получасе езды от города Триджано, и размышлял, как заказанный им посредством онлайн-сервиса серебристый «Фольксваген Пассат» мог трансформироваться в нежно-голубой «Фиат 500». Машинка была похожа на игрушку из коллекции Мореля-младшего, и Франсуа всерьез опасался, что он не поместится в салон. Менеджер из компании автопроката практически не говорил по-английски, которым худо-бедно владел Франсуа, и, как только тот собрал в кучу свои скудные познания в итальянском, оставшиеся со времен общения с бабушкой, менеджер благополучно забыл и родной язык тоже. Но смысл его послания Франсуа был ясен: других машин нет и в ближайшее время не будет – синьор может брать то, что есть, или проваливать.
Франсуа тяжело вздохнул. Проходящие мимо девушки оглядели молодого мужчину, меланхолично бренчащего ключами от машины, затем само транспортное средство и звонко рассмеялись. Настроение Франсуа упало на ноль. Он выругался себе под нос и, закинув сумку на заднее сиденье, втиснулся в салон. Настроил навигатор и вырулил на трассу Бари – Триджано. Желтое, как лимон, солнце заливало трассу, серый асфальт с мягким шелестом летел под колеса неожиданно резвой машинки, а кусты бугенвиллии, растущие на обочине шоссе, сливались в одну сплошную пеструю ленту. Франсуа слегка расправил затекшие за время перелета плечи и сосредоточился на цели своего визита.