Ключ от твоего сердца
Шрифт:
Он снова завладел ее ртом. У нее был вкус корицы. Она сдалась в его объятиях, когда он притянул ее ближе. Его руки скользнули вверх по ее боку и не нашли ничего, кроме мягкой ткани и более мягкой плоти под ней.
Никакого корсета. На ней не было корсета. Она издала тихий звук, когда его рука поднялась к ее груди, и вожделение захлестнуло его. Он мог чувствовать, как кончик ее соска поднимается под его ладонью. Его бедра подались вперед, ища ее—
– Гм.
Эван замер, положив руку ей на грудь.
Голос, прозвучавший за ними, нельзя
– Значит, у меня будет двухнедельный отпуск, миледи?
Элейн уткнулась носом в его шею.
– Три недели, - сказала она.
Он бы почувствовал легкое смущение, если бы не было так чудесно обнимать ее. Тем не менее, он подождал, пока слуги закроют дверь, прежде чем вернуться к их прерванному занятию.
– Они расскажут?
– Джеймс и Мэри ускользали вместе в течение многих лет. Ее дыхание было прерывистым, когда он поцеловал ее в плечо.
– Я не сообщила экономке, и поэтому... о—о-о.
Он обхватил ладонью твердую теплую грудь, ощущая тяжесть в своей руке.
– Что ты хотела мне сказать? Ты так и не сказала.
Она подняла руку и вытащила заколку из своих волос, и все это бледное великолепие упало ей на плечи. У него пересохло во рту. Он хотел ее прямо сейчас. Немедленно. Скорее, чем мгновенно. Но он не ждал все эти месяцы ее согласия, чтобы ускорить этот опыт.
– Я хотела сказать...
Он неторопливо перекатил ее сосок между кончиками пальцев, и она слегка охнула.
– Что ты хотела сказать?
– Я— о, Эван.
Он поцеловал ее в шею, и она выгнулась навстречу ему.
– Эван, я не могу думать, когда ты...
Он скользнул рукой вниз по ее боку, упиваясь ощущением ее изгибов. Она чувствовала себя так хорошо рядом с ним, так идеально.
– Я собиралась сказать...
Она снова замолчала, когда он наклонился еще ниже и сомкнул рот на ее груди. Под его ласками бугорок ее соска затвердел. Он почти чувствовал, как ее тело оживает, узнавая желания, которые она никогда до конца не понимала раньше. Он мог чувствовать ее желание в напряжении кончиков ее пальцев, впивающихся в его плечи; мог различить это в неровном ритме ее дыхания, когда он провел языком по твердому кончику. Она прижалась к нему.
– Эван, - сказала она дрожащим голосом, - ты делаешь это нарочно? Я не могу думать, не говоря уже о том, чтобы говорить. А я так хотела сказать...
Он приложил палец к ее губам.
– Нет, - сказал он ей.
– Позволь мне сказать это первым. Я люблю тебя, Элейн. Мне нравится твое остроумие. Мне нравится твоя сила.
Он нахмурился, когда скользнул рукой по ее шее.
– Мне не нравятся эти пуговицы а, вот так.
Он расстегнул ее платье настолько, что смог стянуть его с ее плеч, пока не обнажил изгибы ее груди.
– Я люблю твою грудь, - честно сказал он.
– Мне действительно нравится твоя грудь. На самом деле, трудно расцеловать твое чувство юмора, но эти...
Он наклонился, чтобы снова попробовать ее на вкус. Когда его язык обвел
Он прижал ее к стене. Его бедра прижались к ее, а его твердая эрекция уперлась ей в живот. Каким-то инстинктом она поняла, что нужно податься навстречу. Она прикусила его за ухо, и его собственное дыхание сбилось.
– Я люблю тебя, дорогая, - сказал он.
– Но я только что понял, что ты не должна ничего говорить в ответ.
Он задрал ее сорочку, его рука искала теплое убежище между ее ног.
И все же она прижалась ближе.
– Но я хочу. Я лю...
Он прервал ее еще одним поцелуем.
Боже. И он еще думал, что скользкое, теплое ощущение ее тела - это больше, чем он мог вынести. Но весь его разум превратился в раскаленный шлак, как куча металлолома в кузнечной печи. Это было больше, чем он заслуживал, больше, чем он мог себе представить. Она была здесь, всем телом и душой, ее кожа касалась его.
– Не смей этого говорить, - прорычал он.
– Я должен любым способом удержать себя от того, чтобы лечь с тобой в постель до рассвета.
Ее дыхание сбилось. А потом ее руки скользнули вниз по его спине к локтям. Она подняла свое лицо к его.
– И почему ты должен это делать?
Если у него и оставались какие-то мысли, они рассеялись. Он взял ее за руку и повел наверх, в спешке подняв на последние несколько ступенек. Коридор никогда не казался таким бесконечным; его дверь никогда не скрипела так громко. В его комнате стало совсем холодно, но он едва ли заметил это, потому что она была здесь.
Она с любопытством огляделась вокруг. Темные деревянные панели его комнаты ночью казались суровыми и мужественными, но она придавала всему, на что смотрела, неземной женский оттенок. Даже кровать с ее прямыми стойками и функциональной квадратной рамой, казалось, приобрела элегантный вид, когда она провела рукой по покрывалу.
Он закрыл за ними дверь, а затем повернулся к ней.
– Мне нужно будет найти мои снежные очки.
Она в замешательстве покачала головой.
– Снежные очки?
– Они эскимосского дизайна, когда приходится гулять по снегу на солнце. В противном случае для глаз будет просто слишком много света. Мир может быть слишком ярким.
Должно быть, она поняла, что он имел в виду, потому что улыбнулась ему. А затем, когда он направился к ней, она подобрала руками свое растрепанное платье и стянула его через голову. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам.
У него пересохло во рту. Ее бедра были округлыми и полными. Волосы, покрывавшие ее лобок, были лишь на оттенок темнее золота на ее голове. Ее грудь была... о, Боже. Она была неотразима. Круглая и упругая, и даже лучше, чем он когда-либо мог себе представить. Ее бедра были широкими и округлыми, а ноги… Он мог представить, как они обвиваются вокруг него, прижимая его к себе.