Ключи Трёх миров
Шрифт:
— Правда? — спросила Шучэн.
Фан Синюнь мимо воли улыбнулся. В голосе ученицы сквозило недоверие. Маленькая, глупая девочка! Если уж кто-то назвал тебя ученицей, разве оставит одну, лицом к лицу с бедой?
— Совершенная правда, — подтвердил он. — Как только доберемся до ближайшей почтовой станции, возьмём повозку. Потерпи.
Сзади разлилось настороженное молчание, но Фан Синюнь обрадовался — женские жалобы он не мог терпеть почти так же, как слёзы. Однако спокойствие продлилось недолго.
— Шифу… у тебя
Она пока не видела запястья, сожженного заклинанием! Там, в отличие от спины, рана свежая. Фан Синюнь облизнул пересохшие губы и вновь улыбнулся, поражаясь тому, что может улыбаться. Он разучился делать это в тот самый день, когда их семью с позором изгнали из столицы.
— Шифу…
— Сосредоточься, Шучэн. До почтовой станции не меньше двадцати ли. А я не смогу понести на спине или оставить на дороге одну. Постарайся дойти сама.
[1 ли – 500 метров]
— Не беспокойся, шифу, дойду.
И барышня Ся сдержала обещание. Под вечер впереди показались тёмные постройки, окруженные невысоким забором из плетеного камыша. И будто услыхав его мольбы, сверху полился густой, освежающий дождь. Запрокинув голову к заметно осевшим к земле серым тучам, Фан Синюнь подставил лицо крупным каплям, стараясь словить ртом хотя бы малую часть из них. Ожёг на руке заставлял гореть всё тело, а язык выглядел усеянным мелким песком.
Но тут его плечо неловко задела подошедшая ближе Шучэн. Лицо её казалось таким же серым, как это неприветливое небо над головой.
— Устала?
Барышня Ся мотнула головой. Упрямая! Фан Синюнь улыбнулся, уже в третий раз за текущий день. Эта глупая дочь семьи Ся действует на него весьма странным образом, заставляя потихоньку таять, как толстый лёд на поверхности озера с наступлением первого весеннего тепла.
Жёлтый камень, символ жёлтого дракона, был стихией центра — землёй. И Фан Синюнь искренне надеялся, что тот не позволит демонической ци взять над Шучэн верх.
Заклинатель неожиданно для себя поправил мокрую прядь, упавшую ученице на лоб и поторопил её войти под защиту кровли:
— Не стой на месте, дождь усиливается.
От почтовой станции их отделяло не больше пятидесяти шагов. Мгновение поколебавшись, Фан Синюнь всё-таки взял ученицу за руку и повёл к низкому дому, огороженному с трёх сторон ветхим забором. Дева выглядела уставшей, что бы она не говорила ему в ответ и как бы не пыталась выглядеть бодрой. Дочь семьи Ся растили в роскоши и заботе, даже если не любили на самом деле. Таковы правила знатных домов.
А ещё... он виноват перед нею, хотя и делал вид, что провинилась она сама. От осознания собственной трусости заклинатель чувствовал неимоверную горечь. Признаться в таком сложно. Но ему на самом деле не хватало духа, чтобы покаяться. Ведь в подобных делах не бывает только одной стороны, совершившей грех.
Глава 44: Бросить кирпич, получить нефрит
Все
– Здесь Мольба потеряла Надежду.
Вознося в поднебесье молитвы.
(Ли Бо)
Побеждает неторопливый, но как быть, если терпение на пределе? Хун Сянъюнь явился во дворец тестя без приглашения, чем несомненно нарушил закон о почтительности. Младший всегда отдаёт дань уважения старшим. Однако в его случае не всё так очевидно — глава клана Асюло и Бог войны Девяти Сфер намного старше родителей своей супруги.
Наверное, этим он и оправдал себя, врываясь в чужое жилище?
— Уважаемый Бог войны, ты можешь подождать здесь… — прислужник говорил торопливо, стараясь заступить дорогу. — Этот младший небожитель сейчас доложит…
— Не стоит! — немилосердно прервал его Хун Сянъюнь. — Госпожа Ши в саду?
Он слишком хорошо знал тёщу, чтобы ошибиться с местом её нахождения.
— Да, уважаемый…
— Прекрасно. Можешь не провожать. Я знаю, где расположен сад.
После таких слов прислужник не решился следовать за ним. Бедняга остался во внутреннем дворике, где тихо пели маленькие фонтаны, и выглядел расстроенным.
Генерал Ань строг по характеру. Что касалось небожительницы Ши, та выглядела мягче, но кто знает, насколько эта бессмертная требовательна к прислуге?
— Не бойся! Я поговорю с хозяйкой твоего дворца, — сжалился над ним Хун Сянъюнь, — она не станет ругать за нарушение правил.
Мать Ань Син, действительно, находилась в саду. Ловко орудуя ножницами, она подстригала розовые кусты. Заметив гостя, небожительница опустила садовый инструмент и вежливо поклонилась.
— Не нужно церемоний, матушка, — удержал её от избыточной вежливости Хун Сянъюнь. — Мой визит, скорее, семейный.
— Рада видеть уважаемого Бога войны в этом скромном дворце.
Не так он и скромен. Хун Сянъюнь окинул взглядом громаду из белого мрамора и нефрита, напоминающего топлёное сало барашка, накрытую листовым золотом. Это жилище небесного чиновника, а не скромного младшего небожителя, едва попавшего в Небесный город.
— Твой дворец, матушка, заслуживает восхищения, — с усмешкой возразил он, подходя ближе. — Не обесценивай труды строителей.
— Как будет угодно уважаемому Богу войны, — согласилась та. — Прошу!
Она указала на ближайшую к ним садовую беседку. Здесь на круглом столике из пятнистого мрамора стоял нефритовый кувшин.
Войдя под сень островерхой крыши, Хун Сянъюнь коснулся гладкой столешницы. В небесном городе редко встретишь чёрный цвет, а здесь он целой россыпью мелких пятен лежал на идеально-белом камне. Интересное оформление! Проследив за его взглядом, небожительница Ши пояснила:
— Этот камень генералу Ань тысячу лет назад подарил клан сяньли.
Хун Сянъюнь криво ухмыльнулся.