Книги крови V—VI: Дети Вавилона

Баркер Клайв

— Быстрее! — приказал голос.

Шум моторов достиг убийственной силы. Из ноздрей пошла кровь, он чувствовал соль в горле.

— Заканчивай с этим! — визжал голос, перекрывая шум. — Засыпай его!

Баллард заглянул в могилу. Ящик ходил ходуном.

— Засыпай же, черт тебя побери!

Он попытался заставить похоронную команду подчиниться, взять лопаты и закопать заживо эту беспокойную тварь, но они не слушались. Вместе с Баллардом они смотрели, как бьется за жизнь содержимое ящика.

— Нет! — вопил голос в бешенстве. — Вы не должны смотреть!

Ящик

метался по дну ямы. Крышка разлеталась в щепки. На мгновение Баллард увидел, как что-то ярко блеснуло между досок.

— Оно убьет тебя! — воскликнул голос, и словно в подтверждение этому мощность звукового давления превзошла все пределы, сметая и похоронную команду, и гроб, и все остальное в единой вспышке боли. Балларду показалось, что голос прав и он стоит на пороге смерти. Но не сон покушался на его жизнь, а тот страж, которого они выставили между ним и сном: эта сокрушающая череп какофония.

Только сейчас он осознал, что лежит на полу, подмятый звуковым шквалом. Ничего не видя, он нащупал стену и тяжело прислонился к ней. Рев моторов бил ему по ушам, лицо горело прихлынувшей кровью.

С трудом он поднялся на ноги и двинулся в ванную. За его спиной опять возник голос, уже спокойный, и вновь начал свою проповедь. Он звучал так близко, что Баллард невольно обернулся, ожидая увидеть говорящего, — и увидел. Сквозь пелену боли он заметил, что стоит в комнате без окон, с белыми стенами. Комната освещалась ярким мертвенным светом, а в центре комнаты явилось улыбающееся лицо.

— Это твои сны вызывают боль, — сказало лицо. Голос принадлежал все тому же Приказывающему. — Похорони их, Баллард, и боль пройдет.

Баллард плакал, как провинившееся дитя под строгим взглядом родителя.

— Верь нам, — сказал другой голос, тоже где-то близко. — Мы твои друзья.

Но он не верил их сладким словам. Ведь это они вызвали боль, от которой теперь собираются избавить его. Боль — палка, чтобы бить его, когда приходят сны.

— Мы хотим помочь тебе, — проговорил кто-то из них.

— Нет… — выдавил он. — Нет, будьте вы прокляты. Я… Я не верю.

Белая комната моментально исчезла, и он снова оказался в своей спальне — цепляющийся за стену, как альпинист за скалу. Пока они снова не пришли со своими словами, со своими истязаниями, он перебрался по стенке в ванную и вслепую нащупал душевой кран. На миг он содрогнулся, пустив воду на полный напор — она была ледяной. Он сунул голову под поток, в то время как лопасти вертолета в своем вращении пытались разнести ему череп на куски. Холодная вода ручьем стекала по его спине, но он не двигался, и постепенно вертолеты начали отдаляться. Он все стоял, хотя тело свело от холода, пока не улетел последний вертолет. Потом он сел на край ванны, вытерся полотенцем и, кое-как придя в себя, направился обратно в спальню.

Он лежал на тех же смятых простынях, почти в той же позе, что и раньше, но все теперь изменилось. Он не понимал, что с ним произошло и каким образом. Он лежал с открытыми глазами, не давая успокоиться воспоминаниям ночи, пытаясь разобраться в них. Перед самым рассветом он вспомнил слова,

что буркнул в лицо галлюцинации. Такие простые слова, и такие сильные.

«Я не верю», — сказал он, и приказывающие голоса устрашились.

В половине первого пополудни Баллард вошел в двери небольшой фирмы, экспортирующей книги, — она служила Саклингу для прикрытия. Он был бодр, несмотря на тяжелую ночь. Быстро очаровав секретаршу, он появился в кабинете Саклинга без объявления. Саклинг увидел нежданного посетителя и вскочил из-за стола как; ошпаренный.

— Доброе утро, — сказал Баллард. — По-моему, нам пора поговорить.

Саклинг скользнул взглядом на дверь, которую Баллард оставил полуоткрытой.

— Прошу прощения. Дует? — Баллард вежливо закрыл дверь. — Мне нужен Криппс.

Саклинг разгребал океаны книг и рукописей на своем столе.

— Ты с ума сошел — заявляться сюда?

— Скажи им, что я друг семьи, — предложил Баллард.

— Никогда бы не подумал, что ты способен на такую глупость.

— Просто сведи меня с Криппсом, и я исчезну.

Саклинг попытался переменить тему:

— Мне понадобилось два года, чтобы войти здесь в доверие.

Баллард рассмеялся.

— Я доложу об этом, черт возьми!

— Конечно, — ответил Баллард спокойно. — Но все же где Криппс?

Саклинг окончательно убедился, что имеет дело с сумасшедшим, и умерил свое негодование.

— Хорошо, — сказал он. — Я пришлю кого-нибудь, и тебя к нему отведут.

— Не очень хорошо, — отозвался Баллард.

В два широких шага он достиг Саклинга и схватил его за лацкан пиджака. За десять лет Баллард не провел в обществе Саклинга и трех часов, но у него каждый раз чесались руки сделать то, что он делал сейчас. Освободившись ударом от захвата, он толкнул Саклинга на стену, уставленную книжными шкафами. Задетые ногой Саклинга, полки извергли поток печатной продукции.

— Ну, попробуй еще разок, старина, — сказал Баллард.

— Убери свои поганые руки! — Ярость Саклинга удвоилась.

— Еще раз, — повторил Баллард. — Криппс.

— Я устрою тебе большие неприятности. Тебя выгонят!

Баллард наклонился к его багровому лицу и улыбнулся.

— Меня все равно выгонят. Погибли люди, понимаешь? Лондон требует очистительной жертвы, и, наверное, это буду я.

Саклинг помрачнел.

Баллард с силой притянул к себе Саклинга.

— Поэтому мне нечего терять, верно?

Храбрость Саклинга пошла на убыль.

— Криппс мертв, — произнес он.

Баллард не отпускал его.

— То же самое ты говорил про Оделла.. — заметил он, и глаза Саклинга расширились. — А я видел его прошлой ночью. За городом.

— Ты видел?

— О да.

Упоминание об Оделле воскресило в памяти сцену на аллее, запах мертвого тела, всхлипы мальчика. Есть ведь и другие религии, думал Баллард, отличные от той, что он когда-то разделил с этой тварью, подмятой им. Религии, чьи молитвы суть плоть и кровь, чьи догматы — сны. Где же ему окреститься в эту новую веру, как не здесь, в крови врага?