"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19

Дворецкая Елизавета Алексеевна

– Но что если он будет разбит? – Равдан подался к нему, сжимая в ладони кубок. – Каган силен. Мне ли тебе рассказывать, каково хазарское войско? Вы, киевские русы, его силу испытали на себе!

– То было полсотни лет назад. Но с тех пор мы стали еще сильнее, и в этот раз мы готовы. Но даже если… – Торлейв на миг поджал губы, – даже если поход его обернется неудачей, – заметь, я в это не верю, – вам не поможет, если вы дома отсидитесь. Если какие-то пути к Хазарской реке восстановились, если, допустим, кто-то из торговых людей встречается с хазарами в Белой Веже или на Дону и без всяких докончаний

меняет полон на шеляги, то война разрушит эти пути. Хазары не будут иметь дела ни к какими славянами и русами. И тем, кто, быть может, и ведет торговлю, все же выгоднее поддержать поход, усилить войско своими ратниками и помочь Святославу добиться победы. Ты понимаешь, какую добычу можно взять в Белой Веже, а то и в самом Итиле? В том городе, где лет триста копились сокровища со всего света белого!

Торлейв не сказал прямо «я знаю о ваших делах по торговле полоном», но разговор пошел так, будто Равдан знает, что он это знает. Оставив синий кубок, Равдан встал и прошелся по избе.

– Ты будешь в этом походе? – Пройдясь в одну сторону, он повернулся к Торлейву.

– Если только буду жив и здоров – ни долг, ни честь, ни собственные мои желания не позволят мне уклониться.

– И ты смог бы… помочь кое в чем?

– В том, что не повредит моему князю и моей чести – почему бы и нет?

– Если войско придет на Дон, к Белой Веже… ты смог бы оградить некоторых людей от разграбления?

Торлейв помолчал, соображая.

– Людей… с которыми другие люди ведут дела и хотят вести их дальше?

– Примерно сказать, вроде этого.

– Обещать не могу. Не знаю, как сложится. Но если будет возможность брать выкуп с имущества, чтобы людей оградить от грабежа, то мой отец делал так и в Самкрае, и в Бердаа. Невыгодно совсем разрушать торговые пути и уничтожать людей, имеющих полезные связи. Выгоднее заставить их работать на себя.

– Святослав это понимает?

– Не уверен. Не слышал, чтобы с ним об этом говорили.

– Но ты ведь понимаешь?

– Я-то еще как понимаю! Я понимаю, что если связи налажены, то соболя с Мерянской реки можно везти хоть в Багдад. А я намерен обосноваться примерно на полпути между Итилем и Багдадом – в тех краях, где хотел править мой отец.

– Где это?

– Эта страна называется Арран, она на восточном берегу Хазарского моря. На юг от нее будет Гурган и прочие земли, где добывают серебро и ткут красивые шелка. Туда же выходят торговые пути с востока, из страны Син. Тот, кто владеет этой землей, будет богат, как цесарь.

– Слышала, Орча? – весело спросил Равдан, обернувшись к дочери. – Ты будешь княгиней в очень богатой стране! Будешь ходить по серебру, как по песку, а золотом кормить кур!

Ведома прикусила губу, чтобы не рассмеяться:

– В каждом яйце у этих кур будет по самоцвету!

Рагнора ответила только потрясенным взглядом. Поразило ее не богатство, а отдаленность той земли, куда Торлейв намеревался переселиться. Торлейв видел ужас на ее лице, и ему стало ее жаль.

– Ну а что будет… в Киеве? – Еще раз пройдясь по избе, Равдан снова повернулся к нему. – Я знаю кое-что, чего ты мне не рассказал.

– Да? – Торлейв оживленно поднял брови, словно сам жаждал узнать эти таинственные вести.

– За смерть Улеба Ингваровича… или Мстиславича,

это уж вам виднее… на Святослава ополчилась вся родня. Люди ждали, что в Киеве будет большая замятня. Что Святославу придется воевать с Мистиной Свенельдичем. Что в этот раз один из них убьет другого. Они ведь не ладят с тех пор, как Святославу вручили меч, да? Они сталкивались уже не раз. Хоть мы и живем далеко от вас, но торговые гости ездят всякое лето. И мы знаем, что без Орчи их примирения не будет. А это значит, что Святослав не пойдет в поход, если не сможет быть спокоен за свой дом… Не бояться, что не найдет, вернувшись, свой стол уже кем-то занятым.

Торлейв помолчал. К тому, что слухи о киевском раздоре через торговых гостей дойдут и сюда, он был отчасти готов. Но как повернуть дело, чтобы Равдан счел его выгодным для себя?

– Хоть я и ближайший кровный родич Святослава… – начал он. – Или потому, что я его ближайший родич, я желаю ему мира и блага в своем доме, раз уж он избрал путь войны в дальних краях. А для благополучия его дома необходимо, чтобы был мир между ним и его матерью, а еще с Мстиславом Свенельдичем, самым влиятельным из мужей киевских. Своего отца я не знал, он погиб молодым, Свенельдич воспитал меня наравне со своими сыновьями. Эльга и он обладают силой не меньшей, чем Святослав… и сам Святослав это признает. Как ты находишь – выгодно вам, смолянам, чтобы в Киеве имелся человек, равный Святославу по силе, но желающий мира?

– А он может предотвратить этот поход на хазар? – Равдан пристально глянул на Торлейва.

– Предотвратить поход не может никто. Но Свенельдич будет управлять Русью, пока Святослав воюет. Полезен тебе такой друг?

Помедлив, Равдан кивнул. Сила, способная сдержать Святослава, полезна любым его вынужденным союзникам и даже врагам.

– Воля княгини Эльги, да и княгиня Прияславы в том, чтобы ты и Мистина стали близкой родней. – Впервые Торлейв прямо высказал, зачем приехал. – В Киеве Святослав или в Хазарии – это ведь для тебя полезно?

Под непонимающими взглядами хозяев дома Торлейв медленно встал и выразительно поклонился Равдану и Ведоме.

– Волею княгини Эльги сына ее Святослава прислан я к вам, чтобы обручить дочь вашу Рагнору с Велерадом, Мстислава сыном, Свенельда внуком.

Все трое (и даже замершая у печи Гостишка) издали короткий крик изумления.

– Что? С кем?

– Эльга желает, чтобы сын Мистины, Велерад, взял в жены вашу дочь, сестричаду княгини Прияславы. Смерть Улеба нарушила мир между родом Святослава и родом Свенельда. Этот брак даст новую связь и восстановит мир. Таково соглашение между Эльгой, Святославом и Мистиной. Одобренное Прияславой, свояченицей твоей. Мне велено вам о том объявить и девушку в Киев привезти.

– Так ты не себе ее сватаешь? – От изумления Ведома даже поднялась на ноги.

– Ну кто же сам себе сватает невесту? – Торлейв улыбнулся, напоминая о совершенно очевидном. – Только бродячий берсерк или великан какой-нибудь. А справный человек сватом родича посылает. Велерад Мистинович мне первый стрыйный брат. Моложе меня на три года. – Торлейв перевел взгляд на ошарашенную этой новостью Рагнору. – Весьма хорош собой, благоразумен и добр сердцем. Лучший жених в Киеве.

И добавил мысленно: «После меня».