Князь мира
Шрифт:
– А останется, - мигнул Недотяпа, - так возьми себе, благодетель!
– Что-о?
– грозно насупил бровь Никита Мироныч.
– Да так… ничего, - переминулся Недотяпа с ноги на ногу.
– То-то, - отвернулся Никита Мироныч, - вот уж в самом деле люди сказали, не ошиблись, прозвали тебя Недотяпой… Недотяпа и есть! Эх ты, Недотяпа!
Показал кулак Никита Мироныч и деньги ладонью накрыл.
– Не виновен, - улыбается Недотяпа, - не повинен, что батюшка родной недотяпал… а барыне вот нашей благодаренье… мастерству такому и занятию обучила и в люди произвела!
– Стой, мужик, стой, не шевелись, - построжел тут
Теперь Недотяпа покачал на него головой и пока ничего не ответил.
– Да что ты мотаешь башкой? Украл, так и ладно! Только хорошо, если следов за собой не оставил, а ну, как разыщут?.. Каково тогда будет?
– скрестил руки Никита Мироныч.
– Да что ты, батюшка наш, Никита Мироныч?
– весь так и расплылся в широкую и блаженную улыбку Недотяпа.
– Что ты?.. Ты послушай, что я скажу!
– А ну, говори!
– Ты думаешь, на свете нет добрых людей?
– Есь, только не здесь, - перебил насмешливо Никита Мироныч.
– Да ты не перебивай… я и сам по малоумству собьюсь… подожди. Ты думаешь, на свете нет добрых людей? Есь… есь, Никита Мироныч, есь на свете добрые люди. Только мы их не замечаем, да и они тоже не замечают себя… Так и играем в злую прятку друг с другом. Постой… погоди… а я вот как увижу, что добрый человек идет мне навстречу, так сейчас вот так пальчиком ему, чтобы остановился и душу открыл… "Ты добрый челэк?" - спрошу. "Добрый!" - ответит. "Ну, и я тоже, - скажу тут, - тоже не злой! Подай Христа ради…"
– Так тебе, гольтепе, и поверили, - перебил староста.
– Где же поверить, - спокойно продолжал Недотяпа, - и добрый челэк тут не поверит… А я ему прямо в глаза, чтобы уразумел без дальнего слова: я, мол, добрый челэк… рысачок! Клади мне в шапку семитку али копеечку брось, Христа оспода ради… Понял, мол?.. Кровный, значит, рысак, осподу богу, мол, добрый челэк, тружусь и барыне своей вот оброк собираю, и ты со мною трудись, и тебе от этого лучше будет. Ну, добрый челэк посмеется, посмеется и по доброте своей сунет за такую прибаутку семитку, а злой… злой что ж, даст пинка, и за это спасибо.
– Да, - поглядел Никита Мироныч странными, непонимающими глазами на Недотяну, - не поймешь хорошо, то ли ты дурак, то ли ты жулик! И то ли ты бога так обманываешь, то ли людей? Нет, у нас с барыней проще: раз в глаз, хлоп в лоб - и готово! А деньги ты принес, так это и верно, что молодец! Барыня, наверно, к себе даже по такому случаю допустит. Ты, когда позовут, смотри, дурак, не наследи! Вот уж истинно сказано, что не знаешь, где найдешь, где потеряешь: ведь барыня хотела тебя на щенка променять, а тут эна-ка - денег-то куча!
Подошел Никита Мироныч к столу и в жадности своей не заметил, как медяки вдруг засияли, словно не медяки, а новенькие золотые, как от этого сиянья всю старостину избу обдало светом. Стал Никита Мироныч считать и за счетом этим так обжаднел и забылся, что, кажется, совсем забыл про Недотяпу; сосчитает кучку, отложит, а проверит - выходит вроде как больше; столько насчитал, что в голове закружилось, пока с печки спросонья баба его истошным голосом вдруг не завыла:
– Никита… Никита… батюшки, горим! Го…орим!
И с печки упала…
Встряхнулся Никита Мироныч, глядит: баба лежит и волосы на себе рвет в полусонье. Оглянулся
– Нишкни, полудура!
– ткнул Никита Мироныч жену.
– Протри глаза, сонное царство!
– Ой, Мироныч!.. В глаза такой свет ударил, никак спопашиться не могу!..
Подбежал Никита Мироныч к окну - никого, темь за окном выколи глаз, выбежал в сени, перекрестился, а в сени тоже свет идет со двора, прильнул к щелке Никита Мироныч, не подумал хитрый мужик, что пожар, как бабе-дуре его показалось, видит: стоит Недотяпа в самом темном закоулке двора и быку Терехе за ухом чешет, а тот с таким удовольствием, видно, вытянул к нему лысатую морду, и лижет шершавым языком скуластые щеки, и хвостом машет на ясли, словно кадилом.
Дивно округ головы Недотяпы горит крохотный и едва обозначенный тусклым золотом венчик, какие бывают у святых на дешевых, базарной работы иконах, над Недотяпой вроде как небо синеет, и в самом деле в том углу разобрана крыша, о чем сейчас как будто забыл Никита Мироныч, дивно ему смотреть, что на дворе видно все, как при лучине, овцы тянутся из кутка к Недотяпе, теленок высунул голову и тоже вроде как жвакает у него отвисшую полу, куры приподнялись на нашесте и тоже уставили беспокойные носики в угол, где крыша раскрыта и где стоит этот чудак Недотяпа, высокий, нескладный, а в темноте даже и страшный немного, вот-вот сейчас закудахчут в такой необозначенный час, а петух кверху двумя щитами крылья расправил, потянулся, словно спросонок, хлопнул сполошно ими три раза и закукарекал на Недотяпу, инда у Никиты Мироныча в обоих ушах звонко отдалось, зажмурился он на минуту от этого крика, и по соломенной крыше над головой Никиты Мироныча вдруг зашелестело, зашурхалось, словно барыня там проходила в своем роскошном шелковом платье, в котором она в Питер с майором когда-то езжала. Глядит Никита Мироныч: нет Недотяпы, и бык поднял голову кверху и тоже обнюхивает воздух и стенку, сквозь которую скрылся чудной мужичонко.
Бросился Никита Мироныч на улицу, торкнулся головой о переклад, выбег, глядит: избы стоят по всему Скудилищу, словно вырезанные из черной бумаги, ни огонька нигде и ни звука, спят мертвым сном Рысачихины мужики, и избы эти, должно быть, не наяву, а снятся им в беспокойных и страшных виденьях, разлезлись они по оврагу, как тараканы по опечью, жалко у них выгнуты в серединах крыши, как перебитые спины, и колодезные сонно стоят на одной ноге журавли у каждого дома, тоже как нищие, с извечным поклоном просящие подаянья, а кругом все понемногу белеет, яснеет, прояснела и на минуту проголубела сонная даль в сторону барского дома, прояснилось вот и над селом по самой середке, и оттуда, из рваной дыры, в лохмотах и отрепье выкатился вдруг тонкий венчик молодого месяца, и в его лучах и над селом Скудилищем вдоль улицы, и над Никитой Миронычем весело вдруг завертелись снежинки, словно нехотя падая с неба.
– Ишь ты ведь, - улыбнулся староста, - ну, точь-в-точь: нищий венец!.. Нищий венец!..
– Сплюнул на порог, засунул покрепче на двери дубовый засов и вернулся в избу; глядит - совсем не наважденье!
Баба его сидит как ни в чем за столом и пересыпает медячки из ладошки в ладошку!
– Микита, откуда такое богатство?
– задыхаясь, кинулась к нему Лукерья.
– Ты, дура, нишкни, - прошептал ей Никита Мироныч, - пикнешь - башку напрочь оторву! Знаешь, кто это принес?..
Баба раскрыла рот и перекрестилась.