Князь Полоцкий. Том I

Тихонов Николай Семенович

«Значит, у эстов два одарённых» – подумал Рёнгвальд, метнув в того самого бородача ледяную стрелу. Он ловко подбил её щитом, и та, уйдя в сторону, пробила доспех стоявшего рядом эста, пригвоздив тело уже мёртвого противника к гребной скамье.

Тур, безумно рассмеявшись, метнул щит в лицо одного из нападавших, и взмахнул топором. Поток пламени, вырвавшись из оружия, прожёг двоих ближайших эстов насквозь. Вражеский хёвдинг, выругавшись, сбил огонь очередным вихрем, и атаковал. Брошенный метательный нож, усиленный ветряным потоком, ударил Тура повыше груди. Тот, не успев уклониться, охнул, рухнув на

палубу.

– Тууур! – завопил Рёнгвальд.

– Ярл! – заорал Геллир с другой стороны.

Рёнгвальд оглянулся. Второй корабль эстов, завершив разворот, подходил к левому борту Морского змея. По ту сторону выстроились человек двадцать, свежие, готовые к драке. Через десять ударов сердца борта надёжно сцепятся, и их будут бить с двух сторон. С вражеского борта уже летели крючья, надёжно связывая оба корабля.

Рёнгвальд скосил взгляд в сторону Тура. Мелкий Флоси, прикрываемый хирдманами с двух сторон, как раз переваливал тело вяло трепыхающегося брата через борт, возвращая того на родную палубу Морского змея.

Ярл метнул в обгоревший строй эстов ещё пару ледяных стрел и, развернувшись, бросился к левому борту.

Там уже был Геллир, вместе с ещё тремя неодаренными воинами его хирда. Стояли, прикрывшись щитами, и перекрикивались с эстами. Морской змей и второй корабль были примерно одной высоты, и последние медлили с атакой. Оно и понятно – не получится одновременно перешагнуть через борт и защититься. Придётся открыться, и кого-то бойцы Рёнгвальда побить непременно успеют. И этим кем-то каждый эст в отдельности становиться не желал.

В голову ярла неожиданно пришла идея:

– Геллир, подбрось меня! – заорал Рёнгвальд, выхватывая из-за бортового крепления тяжёлый, окованный по краям сталью, щит. Старый норег, не оборачиваясь, мотнул головой. Рёнгвальд бросил себе под ноги щит, и подхваченный потоком воздуха, перелетел через вражеский строй и оказался прямо у края левого борта, в тылу у ошарашенных эстов. Неслабо приложившись ногами, он тут же вскочил, и ударил клинком в спину зазевавшегося противника.

– Рубите верёвки! – крикнул Рёнгвальд своим. Посмотреть, выполнили ли его приказ, времени не оставалось.

Парочка особо резвых эстов даже успели развернуться и метнули в ярла копья. Тот ловко уклонился, пропустив их над головой, и схватился свободной рукой за край борта.

В глазах у Рёнгвальда потемнело, как будто по голове приложили чем-то тяжёлым. Навалилась слабость и жуткая жажда, ноги, перестав держать, подкосились. Морская волна, высотой в пять локтей, накрыла вражеский корабль по всей длине и мгновенно застыла, покрыв левый борт толстым слоем льда.

«Говорил же Геллир, самое опасное для мага – перенапряжение!» – подумал ярл, задерживая дыхание и переваливаясь через борт в мутную холодную воду. Оказавшись в родной стихии, Рёнгвальд мгновенно пришёл в себя. Панцирь, меч, шлем, весившие несколько пудов, тут же потащили тело молодого воина на дно. Рёнгвальд задрал голову.

«Раз, два, три...» – считал про себя ярл, всё глубже погружаясь в морскую пучину. Большое тёмное пятно внезапно появилось над головой. Улыбнувшись, Рёнгвальд разжал пальцы, выпуская меч. Стянув с головы шлем, ярл мощно толкнулся двумя ногами, замедляя погружение, и поплыл в сторону, подальше от сцепившихся кораблей.

«Маги

воды не тонут!» – вспомнил Рёнгвальд любимую мудрость отца, которую тот повторял время от времени. Ярл перестал барахтаться, закрыл глаза, успокоился. Он отплыл локтей на тридцать. Воздух в лёгких постепенно заканчивался, как и силы дара, которых оставались самые крохи. Должно хватить. Рёнгвальд сжал ладони вместе. Быстрым выдохом молодой викинг опустошил лёгкие, которые тут же заполнила ледяная вода.

«Лишь бы не перевернуться...» – мелькнула в потухающем сознании Рёнгвальда последняя мысль. Почуяв под ногами твёрдую гладкую поверхность, и ощутив начавшийся подъём, он потерял сознание.

В себя Рёнгвальд пришёл довольно быстро, но вот чувствовал он себя отвратительно. Сказывалась магическая перегрузка. Голова гудела, во рту пересохло, ноги и руки не слушались.

– Перенапряжение – дерьмо! – прохрипел ярл, выплёвывая кровавые пузыри из прокушенных губ.

Рёнгвальд с трудом сумел перевернуться и осмотреться. Он лежал на широкой толстой льдине примерно в пятидесяти локтях от сцепленных друг с другом кораблей. Рёнгвальд радостно усмехнулся – кораблей было два! Его план сработал! Вторая посудина эстов сейчас медленно погружалась в воду, унося с собой на морское дно всю вражескую команду.

Спустя минут десять он смог сесть, стянуть насквозь промокший панцирь, поддоспешник, рубаху и сапоги, оставшись голым по пояс.

Второй кораблик эстов, получив с правого борта незапланированный груз, начал крепиться на бок. Геллир с хирдманами, услышав крик своего ярла, и почуяв надвигающуюся опасность, быстро обрубили державшие Морского змея крючья с верёвками. Корабль эстов, лишённый всякой опоры, просто напросто перевернулся.

Сами же эсты потонули. В большинстве. Особо удачливые, Рёнгвальд видел пару таких, сумели уже в воде избавиться от доспехов и оружия, и сейчас шустренько оплывали Морского змея по большой дуге, стараясь попасть на свой корабль.

Глядя, как Геллир за шкирку вытаскивает на палубу молодого эста чуть постарше Сигурда, Рёнгвальд совсем обрадовался. Все получилось. Они справились.

Отдышавшись, свернув бронь и одежду в узел, Рёнгвальд забросил его себе на спину и тихонько поплыл в сторону Морского змея. Через минуту он уже стоял на борту драккара. Однако радость от яркой победы ярла мгновенно улетучилась, едва он заметил на гребной скамье Турбьёрна.

Брат лежал, не шевелясь. Рядом с ним хозяйничал кто-то из женщин, до этого момента сидевших в трюме. Вид у Тура был неважный. Рыжие волосы в своей и чужой крови, правая рука висит плетью, глаза закрыты и заплывают синяками, а на лице так вообще нет живого места.

– По нему что, сапогами ходили? – спросил Рёнгвальд, обращаясь к ближайшей женщине.

– Дурной он, – бойко ответила Гертруда, стройная, темноволосая, высокая, жена одного из хирдманов, – На лицо не смотри, заживёт. Он, когда ножик поймал, додумался его в ране у себя раскалить. Говорил, и рану прижёг, и кровь остановил. Дурень. Броня у него, панцирь, исподнее. Всё вместе с ножом раскалилось, и к телу прилипло. Сам нож не глубоко вошёл, сердце и лёгкое в порядке. Но рана плохая, и ножик, без вреда для него, я вынуть не смогу. Ещё пара рёбер сломана, ушибов тьма.