?Когда истина лжёт

W.o.l.f.r.a.m.

А усложнила ли? Может, наоборот?

У меня хватало причин задуматься над людьми, окружающими меня. И времени – тоже. На даче я смогу, как следует, пораскинуть мозгами. В кабинете дедушки, который постепенно осваивался отцом, в голову приходили очень умные мысли. Одна из которых – решить, какое же будущее я выбираю. К психологу так и не сходила тогда, к отцу Лары. А потом – забыла. Но теперь в моих кругах есть психотерапевт. Интересно, а может ли Ярослав помочь мне с тестами по профессиональной ориентации? Он знает меня лучше, чем любой другой психолог, который увидит впервые. Да и Ярославу я доверяю.

Телефон, который брать со вчерашних действий на площади не хотела, сейчас преспокойно лежал на столе. Выкинутый, словно

прокажённый, едва я переступила порог собственной комнаты. Он не разлетелся на куски только потому, что запустила его в диван. И не отлетел никуда, а остался лежать там, загнанный в угол диванных подушек и подлокотника.

Пропущенные от Оли, Ярослава, Кравец и Леонова и несколько незнакомых номеров. Егора среди них не было.

А с чего бы ему звонить тебе? Ты ведь сама поставила точку.

Да, действительно.

Я набрала Ярослава. Говорить с кем-то ещё – означает отвечать за свои поступки, пытаться объяснить или хоть как-то оправдать. Но я не хотела. Очередной лжи выносить не хочу. От этой с трудом избавиться могу. Новой – не выдержу.

– Катя, - Ярослав спокоен и не нагнетает атмосферу, - ты в порядке?

– Да, - на душе становилось всё тяжелее. Надо было вчера ему позвонить, убедить, что всё хорошо. – Не переживай.

– Трудно не переживать, - слышу, как слова ему тоже давались нелегко. Тщательно подбирал. Дилемма психотерапевта и друга. Не могу слушать его скрежет зубов и мыслей. Мучительно. Я не могу его мучить. Не могу видеть, как он страдает. Не позволяет помочь ему с другими своими проблемами, а я ещё и новых добавляю.

– Спасибо тебе.

Шёпот – единственная роскошь, которая могла сорваться с моих губ. Душа болела за этого человека, который столько всего делал для меня, был поддержкой и опорой в самые невероятно трудные моменты. Меня накрывало. Волна эпидемии, волна депрессии, волна агонии. Я предчувствовала этот металлический вкус во рту вместо бутербродов с маслом и лососем. Становилось очень нехорошо, словно собственное тело – слишком тесное для моего духа, для моих мыслей, для моего сознания.

– За переживания.

Вдох и выдох. Животом. Глубоко и не спеша.

– О чём ты говоришь, - похоже, я попала в его больное место, - это мелочи.

От меня не ускользнуло, что он расстроен. Может, моими словами или воспоминаниями, но что-то ещё его гложило. Не уверена, что именно это чувствовала и чувствовала ли вообще, но решение молниеносно созрело в голове:

– Хочешь уехать из города на несколько дней?

Теперь прорезался голос. Я осмелела. Волна отступала.

– Ты предлагаешь мне поездку?

– Да. Мы с братьями поедем на нашу дачу, убрать дом и отдохнуть от города. Хочешь с нами? – с каждым словом, рвущимся наружу, мне эта идея нравилась всё больше. С каждым словом я смелела. С каждым словом – говорила увереннее и громче. – Только учти, что работать придётся руками, дышать пылью и поддерживать температуру в доме с помощью дров и угля в камине.

– Меня таким не испугаешь, - он рад.

– Отлично, тогда я сообщу тебе, когда поедем, - стоп, я же не за этим звонила, - и поговорим на месте. У меня к тебе есть разговор.

Мы поехали на следующий день с самого утра. Ярослав вызвался отвезти нас. Практически без вещей, только с рюкзаками, мы с лёгкостью поместились в его машине. А по пути ещё надо было заехать за продуктами – не голодать же нам там всё-таки – и решились на мясо на огне. Мангал есть, вишнёвое дерево, порубленное на дрова, - тоже. И руки не из одного места. Не все же выходные одной мне корпеть у плиты.

В прочем, на такое я бы и не подписалась. Решено было готовить всем вместе или попарно: кто будет не сильно занят. Пыли там насобиралось ещё больше – в конце ноября родители ездили сами и то – ненадолго. У всех же работа, учёба, полный аврал. Хотя им удалось побыть наедине, отдохнуть от наших лиц, от наших просьб и характеров.

Вернулись они тогда отдохнувшие немного, но больше изнурённые физическим трудом. И зареклись, что больше вдвоём они туда работать не поедут. Как в воду глядели. Кстати, Ярослав будет первым чужим нашей семье человеком, ступившим на порог дедушкиного дома после его смерти. И от мысли, что это будет именно Ярослав, мне не становится не по себе. Я даже не знаю, что было бы, войди он однажды в нашу семью. Не говорю, что в качестве моего спутника, но всё-таки…

Он парковался сейчас. Мы подъехали к продуктовому гипермаркету на окраине города, по пути на дачу. Пошли все вместе, оставив рюкзаки на заднем сидении. Братья с Ярославом обсуждали новые модели японских машин и мотоциклов. Похоже, сошлись характерами в общении. И мне это нравилось. Они ведь не были знакомы, так что я немного переживала, как братья примут моего знакомого. Он ведь старше. С другим укладом привычек, с другими принципами и с другим взглядом на жизнь.

Всё прошло лучше, чем я ожидала. Мы спокойно выбирали мясо, специи, овощи. Оказалось, Ярослав не любит морковь и цветную капусту. Пришлось вместо жареной цветной капусты взять рыбу ещё, чтобы запечь в фольге. Это ж мужчины – им мало одного шашлыка. А вместо салатов из моркови придумывать салаты из свежей капусты. Пекинской, белокочанной и синей. И не дай Бог, хоть один придурок пошутит хоть раз про мою грудь – убью. Я эту капусту для вас нагребаю. И лук. И чеснок. Огурцы зимой и помидоры брать, непонятно какого производства, непонятно из какой страны, не буду. Да и на даче есть закрутки – огурцы солёные. Мама летом отвозила туда. Можно будет сделать классные салаты. Один из которых – новогодний «Оливье». Тем более Ярослав проболтался, что так и не успел его толком в этом году поесть. Сказано – сделано.

Братья хотели селёдку под шубой, но брать ещё сельдь и разделывать её там я не хотела. Да и в салате морковь, а готовить отдельно для каждого не буду. И винегрет с Ярославом не приготовишь. Вот и ешьте сплошную капусту, лук и чеснок.

Я утрировала. На самом деле, вариантов еды – предостаточно. Взять кукурузу, ананасы, какую-то ветчину с яйцами - столько салатов можно замутить.

Но готовить я не собиралась столько всего. Просто идеи были.

До парковки каждый тащил пакет. А мою порцию продуктов нёс Пашка во второй руке. Загрузили продукты в багажник и выехали. Тут до дачи ещё часа полтора ехать. Как раз светлело. Мы выехали, когда ещё темно было. В машине приятно пахло свежестью, хвоей, словно маленькая ель и тут где-то стояла, но невидимая. Щепотка чего-то мужского в нём, чтобы это были всё-таки мужские духи, едва ли ощущалась. Пашке аромат тоже понравился. А Петька досыпал. Он в последнее время что-то слишком спать хочет. Может, переход на зимнее время на нём до сих пор сказывается? Или сессия.

Машина въехала во двор и, пока Пашка закрывал ворота, я будила близнеца. Не просыпался. Пришлось дёргать его и щипать даже. Слишком крепкий сон, и меня начинало это нервировать.

– Что с тобой? – я не скрывала обеспокоенности от него. Всё-таки недавно он мне помог.

– Да ничего такого, - он пожал плечами и выбрался из машины.

Не похоже, что избегает беседы, но и что искренен до конца – тоже. Я обязательно поговорю с ним.

Вещи занесли на летнюю террасу. Дверь открывала я, так как в руках у меня ничего не было. Да уж, пыль тут ужасная, и запах стоит соответствующий. Проходили мы сначала в обуви. Пока не начнём убирать, можно немного снега занести. Да и пока не разогреем дом, раздеваться тоже не стоит. Температура тут едва ли поднималась выше отметки в пять градусов тепла. Единственное, кому хорошо, это продуктам. Электричества тут в наше отсутствие тоже нет. Холодильник нужно включить, дать ему наморозиться, а потом уже продукты внутрь запихивать. Мама в последний раз его мыла, так что можно сейчас и опустить этот момент.