?Когда истина лжёт
Шрифт:
Ужин вышёл невероятно сочным и полноценным. Мясо, овощи, соусы – всё натуральное и сделанное своими руками. Ну, почти. За этим сакральным торжеством я позабыла об одной маленькой детали. И собиралась исправить собственную оплошность.
Петька поднялся в комнату раньше всех. Я пошла следом, но абсолютно не спать. Меня весь день мучила мысль, что что-то с ним не так. Что-то идёт не по плану.
– Сейчас ты не отвертишься, - с таким провокационным заявлением я вошла в комнату, и Петька тут же посмотрел на меня. Он понял, о чём я. Выкрутиться не удастся.
– Кать, давай не сегодня, - не сработает. –
– Все устали, - несломленная правда Екатерины Скавронской, - а не только ты один. А я ещё и сомнениями на пару с совестью угрызаюсь из-за того, что мой брат стал походить на ленивца.
– Я не ленивец, - даже отрицание из его уст звучит как-то обречённо. – Не хочу говорить об этом.
– И не надо говорить об этом, - зато во мне бунтарского духа – хоть отбавляй, - просто расскажи как на духу.
Что уломало его больше, мои слова или мой напор, не знаю. Но Петька открыл рот, и я второй раз за день пожалела, что вмешиваюсь в чьи-то дела. Пусть это и не безразличные мне люди.
– Отец хочет, чтобы я учил немецкий, - правда, я не сразу поняла, в чём загвоздка. – Он хочет отправить меня в Германию осенью.
– Тебя? – минута эйфории и гордости сменилась каким-то лёгким чувством того самого беспокойства и ощущения «что-то тут не так».
– Да, только меня, - он выделил это слово, и кусочки паззла сложились воедино. – Пашка не знает. Он не простит этого ни мне, ни отцу.
– Не знаю, - я пожала плечами. Ожидать чего-то такого от отца не могла. И подумать не могла, не то что ожидать?! – Это ведь Пашка. Я не помню, когда он в последний раз был чем-то раздавлен.
– В восьмом классе, - без запинки выпалил Петрушка, перебирая собственные пальцы, чтобы как-то отвлечься, - когда ты пришла в наш кабинет и не понравилась Карине. Он ведь тогда влюблён в неё был.
– А что, – я помнила этот эпизод, - ответить сразу и не нарываться на грубость с моей стороны она не могла? Я ведь всего лишь вас искала.
– Это мы знаем, что ты наша сестра, - Петрушка скромно поднял на меня глаза, - но не все далеко. Она решила, что ты влюблённая в Пашку младшеклассница…
– …и когда я её обозвала питекантропом, она обиделась на него? – схватила с языка.
– Именно. Ей ведь тоже Пашка нравился, так что она де-факто защищала своё, - он хмыкнул иронично и снова принялся перебирать пальцы.
– Я, между прочим, тоже своё защищала, - слишком язвительно, но Петька понял, что так просто их не брошу. Ни его, ни Пашку. – Вы мои братья, вы меня всегда защищали, брали с собой гулять и головой отвечали за мои проказы. Это всё в пустоту не ушло. Я всё помню.
– Ты слишком хорошая, Кать, - он вздохнул и позволил себе прилечь на кровати, вытягивая ноги, - даже представить не могу, как тебя угораздило влюбиться в того ублюдка.
Я поняла, о ком речь. И даже не стала уточнять. Это просто означало, что разговор окончен.
– Собери Пашку и отца и расскажи им всё, что думаешь. Это лучший выход из ситуации, - я стиснула зубы. – Иногда честность – не только правильное, но и наименее болезненное решение.
Играть в хорошую сестру не трудно. Трудно справиться с мыслью, что ты хорошая только для семьи. Для остальных ты – тварь редкостная. Подруга из меня хреновая. Хорошая подруга бы не позволяла парню другой подруги себя целовать.
Видимо, хорошей я могу быть только для братьев.
Следующие несколько дней прошли в уборке остального дома. Мы уставали не так сильно, как в первый день, зато гуляли много на свежем воздухе. Рядом хвойный лес – там сейчас безумно красиво. Снежные шали, горки, нет никаких тропинок. Девственный в своём снежном обличье перед тобой лес дышал невероятными воспоминаниями зимних будней, которые мы проводили здесь с братьями и дедом на каникулах. Мы видели разную животину. И белок, и лисов, и зайцев. Птица, в основном, весной да летом. Но зимой здесь слишком уютно, чтобы заниматься ещё и охотой. Большинство часов на улице каждый из нас выходил полежать на этом снегу, делая ангелов или просто дурачась. Это тот самый непритязательный отдых, когда живёшь душой.
И моя душа здесь восстанавливалась.
Домой мы приехали быстрее, чем уезжали. Сначала Ярослав завёз нас, а затем отправился к себе. По договорённости мы с ним должны были встретиться в полдень следующего дня, но с утра пришло сообщение о том, что планы изменились и встретиться мы не сможем. Я могла только гадать, что с ним случилось. На звонок Ярослав не ответил. Ни сразу после сообщения. Ни через час. Ни вечером. К самой полуночи я получила короткое сообщение: «Всё в порядке» и смайлик с улыбкой. От сердца отлегло, но не все волнения ушли. И, как оказалось позже, было из-за чего.
========== Глава 18. ==========
В моей душе творилось что-то невероятное. Уму непостижимое. Я была и сломлена, и цела одновременно. Мне хотелось и кричать, и молчать. Бежать и стоять на месте. Прыгать вверх и падать вниз. Я ждала какого-то срыва, какого-то ущелья во тьме низин, но их не было. Я была жива. Слишком жива, чтобы забыть о той гнетущей тоске, сковывающей мою сердечную сумку. Меня беспокоило, что кроме новогодней ночи ни разу из глаз не лились слёзы. Предел: печальное лицо. Маска расстройства – не более. Что-то подсказывало, что я жива, но мозг отчаянно сопротивлялся и наводил смуты. «Ты ещё настрадаешься». Но верилось с трудом. Хотя я действительно слишком жива для той, кто любит.
Имея расположение Егора, получая его ухмылки, завладевая его мыслями и губами, я совершенно не задумывалась, что испытываю к нему. Возможно, всё дело в том, что в своё время пресекла влюблённость и дала возможность развиться более глубоким чувствам. Тогда меня должно терзать чувство привязанности. Почему же оно меня не терзает?
Каждый день на этих каникулах я что-то делала. Будь то связанное с родственниками или с учёбой. Я осознанно игнорировала происшествие в новогоднюю ночь, потому что, как ни гляди, пришлось бы говорить с друзьями. Их у меня и так немного, но после этого разговора станет ещё меньше. Несмотря на то, что собиралась поквитаться с каждым за причинённую мне боль, но решиться теперь на это труднее. Потеря Егора слишком уж задела меня, и для новых потерь нужны силы, на восстановление которых я сейчас и трачу время.