Когда мы встретимся вновь
Шрифт:
– Не иначе, как Терруз Грандчестер собственной персоной?! – весело поприветствовал он, останавливаясь рядом. – Вот уж кого совсем не ожидал здесь встретить, так это тебя! Я слышал, ты сделал неплохую карьеру на Бродвее. Каким ветром тебя занесло сюда?
Услышав свое имя, Терри моментально пришел в себя и вскочил на ноги. Первое, что бросилось ему в глаза, это регалии капитана на форме говорившего, поэтому он тут же машинально отдал честь и только потом всмотрелся в лицо, стоящего перед ним человека.
– Чарли? – пробормотал он. – Чарли Грант?!
– Точно! Капитан Чарльз Грант, если быть совсем точным. Так как
– Я вызвался добровольцем.
– Добровольцем?! – Чарли был ошеломлен и не скрывал этого. – Чего это тебе в голову стукнуло?
– Я… – Терри замялся на мгновение и отвел взгляд. – У меня были причины, но я не хотел бы об этом говорить.
– Понятно. Что ж. Дело твое. В любом случае – рад тебя видеть.
– Спасибо, Чарли. Я тоже рад.
Они пожали друг другу руки. Шарль молча наблюдал за происходящим. В его глазах светилось удивление, но он не стал задавать вопросы. В этот момент из леса вынырнул еще один солдат и бегом устремился к ним.
– Капитан Грант, сэр, разрешите доложить, сэр? – отчеканил он, отдав честь.
– Докладывайте.
– Поступило сообщение от майора Стратфорда, сэр. Только что.
Чарльз взял листок бумаги, который тот держал в руках, и быстро пробежал глазами текст.
– Ну, наконец-то, – пробормотал он, закончив читать. – Шарль, поднимай людей. Приказано выступать.
Де Шарни отдал честь и направился к солдатам, а Чарльз еще раз взглянул на Терри, который уже надевал рюкзак.
– Ну что ж, Терри, – пробормотал он с нескрываемой грустью. – Добро пожаловать в ад. Желаю удачи. Уж здесь-то она тебе понадобится.
Темнело. На небе зажглись первые бледные звезды. Терри устало привалился к холодной земляной стене траншеи и закрыл глаза. Никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя таким измотанным и опустошенным. Очевидно, пожелание Чарльза возымело силу, и удача была на его стороне. Он выжил. Он выдержал свой первый бой, хотя почему-то никак не мог вспомнить его с достаточной четкостью. В памяти сохранились лишь смутные картины, где дрожала земля, черный дым взмывал в бескрайнюю чистоту неба, а воздух разрывался от визга гранатных осколков, барабанной дроби пулеметных очередей, криков и стонов. И среди этого вопящего дымного хаоса он, подчинясь долетавшим сквозь шум командам, шел, бежал, полз, падал, стрелял, поднимался и снова бежал. И, хотя умом он понимал, что все это – по-настоящему: и пули, и дым, и кровь, и смерть – но в эту минуту они казались какими-то странно ненатуральными, словно грубоватое дерганье марионеток. Терри вытянул перед собой руки и уставился на них неподвижным взглядом, будто видел впервые. Он и сам не знал, что же именно ожидал увидеть в них, поэтому просто сидел и смотрел на свои ладони. Внезапно к горлу подкатил удушливый комок. Терри опустил руки и, откинувшись назад, глубоко вдохнул, пытаясь справиться с тошнотой.
– Что с тобой? – послышался над ним чей-то голос.
С трудом подняв голову, Терри всмотрелся в стоящую рядом темную фигуру. Подступающая тьма скрыла лицо говорившего, но спустя несколько секунд он все-таки узнал сержанта де Шарни.
– Ничего, – через силу выдавил он хриплым шепотом и снова опустил голову. – Все в порядке.
Шарль тихо усмехнулся, а затем вздохнул и, наклонившись, дружески похлопал его по плечу.
– Держись, парень. Это пройдет, поверь
– Я знаю, – тихо ответил Терри, его голос звучал глухо и холодно, с начинающей пробуждаться безразличной отстраненностью.
– Вот и прекрасно. Спи. Завтра будет трудный день. Здесь все дни трудные, так что пользуйся моментом и отдыхай.
Шарль ушел так же бесшумно, как и появился, а Терри вытянулся на холодной земле, глядя в бескрайнее звездное небо, плывущее над головой.
«Он прав, – думал он. – Теперь поздно раскисать. Я знал, на что иду. Просто никогда не думал, что это будет так… Так грязно и мерзко!»
«А как, ты думал, это будет? – внезапно прошептал где-то в глубине насмешливый внутренний голосок. – Ты вообще об этом думал? Здесь тебе не театр, Терруз Грандчестер. Война – не игра. Здесь все по-настоящему. И пули, и кровь, и боль. И умирают здесь по-настоящему. Убитые тобой солдаты не оживут после боя, чтобы завтра сыграть другую роль. Ты убил их. Навсегда».
«Я знаю, что это не игра! – мысленно возмутился он, отвечая невидимому собеседнику. – Я знаю! Но мне казалось, это будет по-другому. Не знаю, как, но не так. Не так! Не так холодно, безразлично и бессмысленно. Не так отчаянно и пусто. И внезапно».
«Да, мой друг. Здесь каждую секунду разыгрываются трагедии. Только у них нет зрителей, и их герои умирают не под гром аплодисментов, а под барабанную дробь пулеметов, падая лицом в грязь. И кто знает, может и тебя ждет такой же конец?»
«Может быть. Но я сделал свой выбор! И неважно, что будет дальше. Сегодня я жив, а завтра… Завтра не существует!»
Терри тряхнул головой, пытаясь прояснить сознание, и снова замер, глядя в поразительно бездонное ночное небо, уплывающее в никуда. Ему и горящим в его холодной, чистой, вечной тишине серебряным звездам не было никакого дела ни до тех, кто умирал на Земле, ни до тех, кто оставался на ней жить.
«Кенди… Где ты сейчас, Тарзан с веснушками? Чем ты занята, неугомонная леди? Помнишь ли еще обо мне?»
Кенди с трудом разлепила веки и, еще не проснувшись окончательно, села на постели, сонно потирая глаза. Тряхнув головой, она взглянула на часы и облегченно вздохнула – до начала ее дежурства оставалась еще четверть часа. Ополоснув лицо холодной водой, девушка быстро надела платье и фартук и, взяв расческу, принялась распутывать волосы, а мысли тут же непроизвольно устремились к человеку, о котором она старательно и безнадежно запрещала себе думать.
«Интересно, чем он сейчас занимается? Наверное, готовится к какой-нибудь новой премьере. Театр для него – вся жизнь. Наверняка, ухаживает за Сюзанной. Как иногда странно складывается наша жизнь. Еще несколько месяцев назад мы были в Америке, думали, что будем вместе. А сегодня я в военно-полевом госпитале во Франции, а Терри по-прежнему в Америке, и мы знаем, что никогда не будем вместе. Что ж… Как говорила сестра Мария, неисповедимы пути Господни. Видно, так угодно Богу, а нам остается только смириться. Наши сожаления не исправят того, что случилось. Не вернут ногу Сюзанне. Но она очень любит тебя, Терри, и я уверена, что ты все-таки будешь счастлив рядом с ней. Будь счастлив, милый мой. Будь счастлив».