Когда нация борется за свою свободу
Шрифт:
Первые христиане, конечно, были противниками Бар-Кохбы. Ведь их Мессия уже явился более ста лет назад. Да и вообще, могут ли даже евреи-христиане признать политическим мессией простого мятежника, идущего с мечом против Рима? Воюющего за материальную и политическую независимость они, конечно, не признают Мессией вместо Иисуса — "страдальца и едущего верхом на осле”, который сказал: Поднявший меч от меча и погибнет”. И действительно, Юстин и Евсевий свидетельствуют, что Бар-Кохба ”подвергал мукам многих христиан, не желавших идти с ним на войну против римлян”. Итак, христиане противились восстанию с самого начала, и их враждебность усилилась из-за преследований со стороны Бар-Кохбы, которого они считали лже-мессией. Не следует поэтому удивляться, что среди них нашелся кто-то, выдавший в порыве мести военные секреты.
Таким образом, самаритяне и христиане явились двумя дополнительными факторами,
Но у Бар-Кохбы были и внутренние враги-евреи. Выше говорилось о том, что когда рабби Акива высказался о Бар-Кохбе: ”Вот он, царь-Мессия!” — рабби Иоханан бен Тората ответил ему: ”Акива, твои щеки скорее порастут травой, чем придет Мессия”. Конечно, рабби Иоханан бек Тората — это не рабби Акива. Он всего лишь малоизвестный танна. Но он был ”трезвым” человеком в# противоположность ”мечтателю и фантазеру” рабби Акиве. А таких ”трезвых” было, несомненно, много. Бар-Кохба — не потомок даря Давида, и, значит, он не царь-Мессия. И не так скоро придет Мессия. Еще ”порастут щеки травой”, покуда он придет. Это-то и была внутренняя оппозиция, особенно опасная во время войны. Она и явилась одной из главных причин падения Бетара и смерти Бар-Кохбы.
О пятом и последнем факторе — об излишней самоуверенности Бар-Кохбы уже упоминалось. Бар-Кохба слишком полагался на свою силу и на свое войско, не считался с такими людьми, как р. Элиэзер ха-Модаи и р. Иоханан бен Тората, ни с самаритянами, ни с христианами, преследуя их всех, убив р. Элиэзера и терзая христиан.
Эти пять факторов и привели к поражению, не говоря уже о двух других, столь важных во всякой войне — могуществе и организованности великой римской армии и нехватке хлеба (а возможно, и воды) вследствие длительной осады на суше и блокады сирийским флотом — с моря.
V
Бетар пал, и Бар-Кохба погиб в борьбе за свободу Иудеи. Убил ли его самаритянин или христианин, как они хвастались, или ”его ужалила змея”, как рассказывает Аггада, мы никогда не узнаем. ”3мея” могла явиться и в виде изменника-самаритянина или мстителя-христианина. Юлий Север учинил кровавую расправу в Бетаре, ужасы и размеры которой Аггада преувеличила, хотя она и в самом деле носила катастрофический характер. И как бы для того, чтобы придать разрушению Бетара то же значение, что гибели Иерусалима, падение Бетара, согласно Мишне, произошло
9 ава (135 г.). Кассий Дион говорит: ”Почти вся Иудея превратилась в пустыню”. С преувеличением не меньшим, чем в Талмуде и Мидраше, он говорит, что было разрушено 50 крепостей, 985 сел и на войне погибло 580 тысяч евреев, не считая умерших от болезней и голода. Конечно, эти цифры преувеличены, как и те, которые приводят Талмуд и Мидраш, когда рассказывают, что в Бетаре было 500 школ, в самой меньшей из которых было 500 детей, и из всех остался з живых лишь один ребенок.
Разрушение было, несомненно, огромным, и число погибших на войне было колоссальным. Но победа над евреями досталась римлянам ценой большой крови, настолько большой, что император Адриан в своем докладе Сенату о победе не осмелился употребить обычную в таких случаях формулу: ”Я и моя армия пребываем в благополучии”. А если потери римлян были столь велики, то потери евреев были, безусловно, не меньшими. Большое значение победы для римлян доказывается тем, что она послужила причиной вторичного присвоения Адриану титула ”император”. Число пленных, взятых римлянами, также было огромным. На торге в Хевроне, у ”Авраамова тамариска” продавалось в рабство так много пленных, что цена еврея-раба упала до цены коня! Тех, кого не продали в Хевроне, везли на продажу на рынки Газы и Египта, и в пути они гибли массами от голода и тонули в бурю, когда несчастных перевозили на кораблях на рынки рабов.
Но римляне не удовольствовались этим. Они знали, что восстание вспыхнуло из-за религиозно-национальных причин и что одним из его духовных руководителей был великий учитель Закона, наиболее выдающийся танна рабби Акива, и решили, что для того чтобы положить конец мятежам, необходимо искоренить Тору. Начались жестокие гонения на иудейскую религию — ”эпоха преследований”, как она именуется в Талмуде. Волосы становятся дыбом при чтении описаний пыток, которым римляне подвергали евреев, верных законам своей религии. Конечно, известные ”десять мучеников”, повествование о нечеловеческом умерщвлении которых было впоследствии включено в литургию Судного дня, — не больше, чем схема, и многие из перечисленных в различных и противоречивых списках этих ”десяти” в Талмуде и Мидраше были замучены насмерть до ”эпохи преследований” или
Император Адриан осуществил свое давнее стремление: Иерусалим был превращен в римскую колонию под названием Элия Капитолина, евреи были изгнаны из него и город был заселен язычниками, еврей, пойманный в Элии Капитолине, подвергался смертной казни. Только позднее было разрешено евреям приходить 9 ава к Западной стене и оплакивать разрушение Храма. (Можно полагать, что они приходили украдкой и в другое время, как доказал в своих статьях д-р Марморштейн.) Над южными воротами города было высечено изображение свиньи; на месте Храма был воздвигнут храм в честь Юпитера Капитолийского, и в нем, по-видимому, была поставлена статуя Адриана, отождествлявшего себя с Юпитером и именовавшегося Олимпием или Капитолием. Павшие же в Бетаре не были преданы погребению в течение нескольких лет. Так восстание Бар-Кохбы привело к Третьему разрушению и вдобавок — к жестоким религиозным гонениям.
Но ”жизнь — не главная ценность в жизни”. Так думали борцы за освобождение. Так думал и рабби Акива и верные его учению товарищи. Бар-Кохба и Бар-Дрома проявили самоотверженность и погибли во имя святости религии и свободы, а двое таннаым проявили самоотверженность иную, единственную в своем роде.
Рабби Акиву убили не сразу, а долго держали в заключении. Некоторые исследователи пытались сделать отсюда вывод, как уже было указано, что он вообще не участвовал в восстании, а казнили его только за то, что он соблюдал все законы Торы. Но это лишь предположение. Рабби Акива был очень стар, почитаем и любим, а таких людей не торопятся убивать. Его подвергали долгим допросам в надежде, что он перейдет на сторону римлян и этим повлияет на народ. Но он не раскаялся ни в чем, и когда его терзали, срывая кожу железными гребнями, продолжал читать молитву ”Шма”. Такой человек непобедим, такая смерть — не поражение. Для народа, сыновья которого не позволяют себя унизить и не покоряются никакой силе, поражение на поле брани — не окончательная гибель, а победа над ним — не торжество его врагов. С таким народом может стрястись несчастье, но разве прилив воли, который он испытывает в результате своей стойкости, не противовес такому несчастью?
Был еще один танна, проявивший самоотверженность в эти роковые для народа дни, — рабби Иехуда бен Бава.
Римские власти запретили изучать Тору и назначать авторитетных законоучителей. Но р. Иехуда бен Бава знал, что если не будет авторитетных хахамым — толкователей Закона , еврейский народ как таковой перестанет быть знаменосцем Торы. Для того же, чтобы не подвергать опасности тот город, где происходило посвящение хахамим в сан законодателей, он утвердил пять учеников рабби Акивы, которые являлись наиболее выдающимися таннаым поколения, следующего за ^эпохой преследований”, между двумя городами — Ушой и Шфарамом. Когда их обнаружили сыщики, он приказал новопосвященным: ”Бегите, дети мои!”, а сам остался на месте. Римляне схватили его и изрешетили его тело копьями. Он спас Тору своим телом.
Народ, духовные представители которого так самоотверженно пекутся о его культурном наследии, не одолеет ни один враг!
Восстание Бар-Кохбы завершилось поражением. Тем не менее дорого и свято для нас имя Бар-Кохбы, как дорого и свято для нас имя рабби Акивы, его Оруженосца” — удивительного эрудита, бывшего одновременно большим политиком. Это понял чешский писатель Ярослав Врхлицкий (Эмиль Фриде), который написал большую драму ”Бар-Кохба”; это понял и наш великий поэт Шаул Черниховский, в драме которого ”Бар-Кохба” величие рабби Акивы не уступает величию самого Бар-Кохбы. Нам оба они одинаково дороги. Оба учили нас великой истине, которая гласит, что ”жизнь не является наибольшей ценностью в жизни” и что национальная свобода и религиозно-национальный Закон в равной степени достойны того, чтобы отдать за них жизнь.