Когда наступает рассвет
Шрифт:
Затем Проня вынул из котомки несколько пачек махорки, патроны в обоймах и какие-то две железки, видать, тяжелые.
— Ребята! Это нельзя трогать! — предупредил он детишек и сунул железки подальше на полку, куда малышам не добраться. — Гранаты это.
Что значит гранаты — Васюк, конечно, не понял. Но если дядя сказал нельзя — никаких разговоров не может быть.
В глазах мальчонки дядя матрос стал самым лучшим, самым сильным и храбрым из всех людей на свете.
Самовар начал шуметь, когда с охапкой дров
— Гость у нас? — свалив охапку дров, устало сказала она. Поправила выбившиеся из-под платка волосы и, догадавшись, посветлела: — Никак Проня?
— Он самый! — подтвердила Федосья и сказала Проне — Это и есть Настенька. Муж погиб на войне, осталась одна, бедняжка, с двумя несмышленышами. Куда деваться? Вот и живем вместе. Авось не пропадем. Дровишки кончились, пришлось ей сегодня в лес ехать… Что так задержалась, Настенька? Устала, поди, сердешная?
— Ничего. Живой вернулась, — сказала Настя, снимая обледенелый старый сукман [13] и развешивая его на перекладины у печки. — В лесу снегу навалило— не приступишься. Сначала воз отвезла самому Назару, а затем уж себе. Потому и задержалась… Силешек-то никаких.
— С нашей еды не очень забегаешь! — вздохнула Федосья. — Утром ничего не поела. Как будут ноги носить?.. Назар что, тоже не покормил?
— И не заикнулся…
Проня, слушая их разговор, не удержался и спросил:
13
Сукман — рабочая одежда из домотканого сукна.
— Чего ты вздумала Назару дрова возить, Настя? Сам он, наверное, еще здоров, как бык?
— Он-то здоров. Только уговор такой был.
— Какой уговор?
— Воз ему, воз нам. Лошадь-то его, и сани тоже. Спасибо еще, что лошадь дал, а то бы пришлось на салазках возить… Ну, слава богу, теперь с дровами будем. А понадобится — схожу, поклонюсь Назару или еще кому… О господи, что за жизнь наступила! Погибель одна!..
— Погибель, да и только! — хлопнув руками по коленам, заговорила Федосья. — Ко мне вон дорогой гость пришел в дом, а угощать нечем. Ах ты, наказанье божье! Пронюшка, дорогой мой, в печке стоят грибные щи. Есть картошка. Может, поешь, сыночек?
— Картошка в мундире? Соскучился по ней. Это же наивкуснейшая еда!
— Тогда садись! И ты, Настенька, тоже поешь. Ребятки, ужинать!
Устроившись в красном углу, Проня привычна очистил картошку и слегка посолил.
— А как у вас с хлебом? — спросил Проня.
— Плохо, сынок, плохо. Лето было холодное, дождливое. Солнышка почти не видели. И осенью нечего было убирать на полях.
— Никак сглазил кто погоду у нас, никогда такого не бывало, — сердито заметила Настя.
— Сколько же хлеба у вас? — допытывался Проня.
— Раза два постряпать, может, наскребем, — ответила старушка, — а там ку-ку. И то уже охвостье, солому подмешиваем. Смотри, каким мякинистым хлебушком тебя приходится угощать, ласковый мой. Не осуди, лучшего нету. Да и тот для детишек бережем, а сами больше вприглядку. Мы-то проживем, а они, сердешные, без хлебушка-то увянут, словно побитые инеем цветы…
За столом Проня внимательнее присмотрелся к бабушке. Очень постарела. Из-под платка
— Выходит, неважно живете, — покачал головой Проня. — Я привез с собой деньжат, хотя и немного, но все же… Как тут можно купить хлеба? Торгуют ли в городе?
— Торговать торгуют купцы, — вмешалась в разговор Настасья, — да цены ужасные! Нам не подступиться! Намедни отнесла в Кочпон Гыч Опоню мужнин пиджак, в котором он в церковь ходил. Уж вертел он его, вертел… А отсыпал за него всего лишь решето ячменной несеяной муки. Говорит, если хочешь хлеб ести, неси что-нибудь получше из одежды. А откуда взять получше-то? Где купить и на что? Сами ходим в обносках, прости господи! Видать, придется с детьми по миру пойти… Куда это тебя понесло? — строго спросила она Васюка, заметив, что тот, крадучись, вышел из-за стола и куда-то собирается.
— К соседям, — сказал мальчик, вертя в руках патроны, подаренные Проней.
— Не сидится тебе дома, пострел! — начала было выговаривать мать.
Но бабушка Федосья заступилась:
— Пусть сходит… Мы еще не скоро ляжем спать. Видишь, ему не сидится!
— Только, смотри, ненадолго! — согласил-ась мать и, когда обрадованный Васюк скрылся за дверью, усмехнулась — Пошел к приятелям хвастаться! Теперь ждите, полная изба их привалит.
И действительно, через некоторое время один за другим стали появляться сначала дружки и приятели Васюка, а затем и взрослые. В избенке бабушки Федосьи набилось народу — повернуться негде! Заняты были все лавки. Опоздавшие устроились на голбце. А ребята забрались на печку и притихли, наблюдая, что делается в избе.
— О, вернулся Прокопий! Здорово, — приветствовали его соседи. Перекидывались шутками:
— Вот тебе и головорез Пронька! Смотри, каким соколом стал.
— Вырос паренек. Женить надо будет.
— Э! Вдовушек у нас хоть отбавляй! Любая на выбор!
— Зачем вдовушки? Из сухой березы сок не течет… Для него и девушки найдутся. За такого удаль-да-молодца любая с радостью выйдет.
Улыбаясь, Проня отшучивался…
Навестили Проню и солдаты-фронтовики Арсений Вежев и Андрей, по прозвищу Долгий. Они вернулись домой значительно раньше, но продолжали ходить в солдатском обмундировании, донашивали его. Андрей был в старенькой, местами подпаленной шинельке и в ботинках с черными заношенными обмотками. На Арсении шинель получше, кавалерийская, до пят, хорошие сапоги и серая солдатская папаха, с красной кумачовой полоской наискось. Глаза у Арсения острые, ястребиные, и нос с горбинкой, как у ястреба.
Солдаты-фронтовики жадно затягивались махоркой, которой угощал их Проня, и расспрашивали, что нового в Петрограде, в Москве, сами рассказывали, где и как воевали, чего насмотрелись на белом свете.
— Нашего брату порядочно уже вернулось домой, — глухим, простуженным голосом сказал Андрей Долгий. — Встречал я тут кодзвильских знакомых, из местечка Ягвыв. В Читу, в Кочпоне тоже есть солдаты. Собрать всех, пожалуй, рота наберется.
— А Ладанов вернулся? — поинтересовался Проня. — Мы с ним на войну вместе отправлялись. В Ярославле, в запасном полку некоторое время вместе прыгали. А потом их, учителей и разных других образованных, оставили муштровать там, а меня забрали на флот. С тех пор ничего не слыхал о нем. Жив ли?