Когда она искушает

Сэндс Габриэль

Другая камера показывает интерьер церкви. Сегодня все упаковано для воскресной службы, и Сэл сидит на своем обычном месте на одной из передних скамеек.

Слева от Сэла его консильери Калисто Леттьеро, а справа его последняя любовница. Двое мужчин внимательно слушают проповедь священника, которого Сэл выбрал сам. В Казале мафия правит даже в доме божьем. Ничто не ускользает от его досягаемости.

Стул подо мной скрипит, когда я передвигаюсь. Я скучаю по обстановке в моей квартире на окраине Неаполя. В два раза больше мониторов, стол в два раза больше и стул, который может комфортно выдержать мой вес без всякого нытья. Когда

Де Росси позвонил мне по поводу Мартины, я знал, что застряну здесь дольше, чем обычно, и ненадолго подумал об обновлении оборудования, но это было слишком похоже на обустройство.

От одной мысли об этом у меня мурашки по коже.

Было плохой идеей купить это место, но я не осознавал этого, пока не стало слишком поздно. Моя мама жила здесь давным-давно. Я думал, что почтил бы ее память. Вместо этого, впервые открыв дверь своим новым ключом, я почувствовал непреодолимое чувство вторжения во что-то, что не предназначалось для меня.

Были и другие места, куда я мог бы забрать Мартину, но не сразу. Castello — лучшее место для нее — безопасное, скрытое и удобное. Достаточно большой, чтобы у нас обоих было собственное пространство в течение дня.

Я не думал, что она будет так поражена нашим спальным местом. В конце концов, имело смысл быть рядом с ней, когда она спит и наиболее уязвима. Но после одной ночи я уже начинаю сомневаться в целесообразности размещения ее так близко ко мне.

Во-первых, этот сводящий с ума комментарий «Я сплю голой». Затем, обнаружив ее сегодня утром в моей комнате в легкой пижаме, я мог ясно видеть очертания ее сосков.

А потом этот чертов синяк…

Одно лишь воспоминание о ее гладкой коже и изгибе позвоночника вызывает у меня приступ похоти. То, как ее хождение по моей комнате переросло в то, что она стянула передо мной свои крошечные шорты, не поддается никакому логическому объяснению.

Я провожу ладонью по губам. Что бы это ни было, это не может повториться. Мне не нужно было прикасаться к ней, но я просто не мог сопротивляться. Я знаю лучше, чем пересекать с ней любую черту. Если она хоть слово скажет об этом своему брату, мой план провалится. Ему нужно полностью доверять мне, чтобы все работало, и какие бы чаяния он ни питал к своей сестре, он, черт возьми, не связан с таким мужчиной, как я.

Я замираю с кофейной кружкой на полпути ко рту, когда вижу, как Калисто тянется к телефону. Все знают, что нельзя звонить ему во время проповеди, если это действительно не срочно, а это значит, что это может быть телефонный звонок, которого я ждал.

Калисто прижимает устройство к уху и слушает.

Я переключаюсь на камеру, расположенную за священником, чтобы увидеть его реакцию.

Слабое выражение. Широкие глаза. Его губы изрыгают ругательство.

Это привлекает внимание Сэла.

Я читаю по губам дона. — Что? — он спрашивает.

Калисто вешает трубку и шепчет что-то Сэлу на ухо.

Двое мужчин встают и в спешке уходят через боковую дверь, за ними следует струйка солдат. Остальные зрители обмениваются обеспокоенными взглядами. Все знают, что Сэл никогда не уходит с воскресной службы раньше, если только что-то действительно не так.

Через несколько минут журналы ломятся от безумных телефонных звонков. Я не всемогущ, но все мои системы наблюдения чертовски близко ко мне подходят. Я позволю ИИ проанализировать записи на наличие

ключевых слов, а когда это будет сделано, я отправлю соответствующие биты Расу, правой руке Дамиано. Ему предстоит незавидная задача выслушивать все это, пока он не найдет что-нибудь полезное для своего босса.

Моя роль в этой войне заключается в том, чтобы дергать за определенные ниточки из-за кулис. Если бы я объявил, что сейчас перейду на сторону Де Росси, поднялась бы всеобщая паника. Наверное, хорошо для Де Росси, но ужасно для меня. Даже если он выиграет эту войну, как только станет известно, что я поддерживал его с самого начала, у меня не останется работы. Меня будут считать человеком, чью лояльность легко поколебать. Никто из членов клана больше не будет доверять мне, а когда дело доходит до того, чтобы спрятать ценности, немного доверия просто необходимо.

Я должен играть в это осторожно. Я хочу, чтобы Де Росси победил, но я не могу облажаться в процессе. Если я сделаю вид, что перешел на другую сторону только после того, как ключевые игроки клана присоединились к Де Росси, меня будут считать нейтральной стороной, просто следующей за другими.

Человеческая версия Швейцарии.

Но делиться информацией — это то, чем я могу заниматься тихо, и это такой же ценный ресурс, как деньги или патроны. Я усвоил этот урок в пятнадцать лет, когда мне удалось взломать зашифрованные сообщения полиции и продать эту информацию местному капо. Капо почти неделю уговаривал меня присоединиться к его жалкой банде торговцев наркотиками в Секондильяно. Если бы я продолжал отмахиваться от него, разговор перешел бы к угрозам, поэтому в следующий раз, когда он пришел ко мне, я вручил ему нечто гораздо лучшее, чем наличные, которые он мог бы заработать на моей спине.

Я делаю то же самое для Дамиано сейчас. Одалживаю ему свой особый набор навыков в обмен на свободу.

Или, по крайней мере, моя версия.

Раздается стук в дверь. — Это Поло. Мы можем поговорить?

Допив остатки кофе, я встаю со стула и выхожу в коридор.

На лице Поло блестит пот, а на его белой футболке полосы грязи. Должно быть, он только что вернулся из сада с Мартиной.

Что-то неприятное скручивает у меня внутри при мысли о том, что они там вместе. Мне не нравилось оставлять ее с ним на улице.

Особенно после того комментария, который она сделала о том, какой он молодой.

Да, они одного возраста, ну и что? Это не то, на что она должна обращать внимание.

Я встречаюсь взглядом с Поло. — Что это такое?

Он упирается ладонью в стену и опирается на нее своим весом. — Что на самом деле здесь делает эта девушка?

Мои губы сжимаются в линию. Нас с Поло связывает нить, о которой мало кто знает, и он думает, что это дает ему повод раздвинуть мои границы. Я позволяю ему уйти от ответственности больше, чем следовало бы, потому что я знаю, почему он такой, какой он есть.

Я вижу в нем большую часть себя.

— Я уже сказал все, что собирался сказать по этому поводу.

— Она из Испании, и она здесь, чтобы воссоединиться с природой? — он издевается. — С каких это пор мы проводим оздоровительный ретрит?

Я игнорирую его сарказм. — Ты провел ей экскурсию?

— Да, и я заставил ее работать. Она все еще в саду собирает помидоры.

Когда на моем лице появляется хмурое выражение, он показывает мне свои ладони.

— Если это не воссоединение с природой, то что?