Когда в задаче одни неизвестные

Дмитриев Евгений

Сарсенбаев помедлил. Глянул на часы — рабочий день подходил к концу.

— Попытаюсь связаться с Джамбулом, — сказал он собравшимся. — А вы не теряйте времени...

Джамбул дали минут через десять.

Поздоровался с начальником линейного отдела, подполковником милиции Абдрашитом Каракузовым, справился о здоровье, о семье.

— А теперь у меня такая просьба, Абике. У вас там трое арестованных — украли чемоданы из камеры хранения. Все трое отсюда, из Кзыл-Орды: Жусупов Толя, Суюнышев и Аманкулов. Хотелось бы знать,

состоялся над ними суд или еще не состоялся. Если нет — когда состоится.

— Знаю этих, суд откладывается, — ответил джамбулский коллега. — А когда состоится — уточню, потом сообщу.

— Хорошо. Звони на квартиру, буду рад твоему звонку.

Вечером в ресторане

Генка Шамов вместе со своим дружком, Сенькой Плаховым, сидел в железнодорожном ресторане.

Нельзя сказать, что заведение завидное, и все же — не гадюшник. А главное — пиво хорошее. Свежее, в меру холодное. Генка для начала взял сто пятьдесят водки, Сенька пил только пиво. Обмывали Генкин отпуск — отдыхает парень.

— Как раз бархатный сезон, — в который уже раз повторил Генка, наслаждаясь тем, что ему дали отпуск именно в этот самый бархатный сезон. — Через три дня освободится моя Оксанка — не могли, бюрократы, дать отпуск вместе со мной, — освободится, и махнем к самому синему в мире Черному морю...

В другом конце зала пронзительно взвизгнула официантка.

Звучная пощечина.

— Нахал, чего руки распускаешь?

Шамов привстал — что там? Увидел: к двери в кухню бежала полная официантка.

— Люди, мужчины, что же вы смотрите? — крикнула она, махнула полной, пухлой рукой и скрылась за дверью.

Худощавый парень с бутылкой нетвердо, как на ходулях, шагал к двери в кухню.

— Я те, сволочь...

— Милиция! — закричала буфетчица из-за своей стеклянной загородки.

— Милиция! — закричала вторая официантка.

Кто-то выскочил на улицу — слышно, как топали к двери.

— Милиция, где милиция? — вновь закричала буфетчица.

Этот крик, видимо, заставил парня опустить бутылку. Он ногой хватил в дверь кухни, но дверь не поддалась. Парень размахнулся — от двери во все стороны полетели бутылочные осколки. Шамов даже несколько пригнулся.

И тут скорым шагом вошел старший сержант милиции. Задиристый парень схватил со стола вторую бутылку.

— Гражданин, прекратите! — твердо скомандовал ему старший сержант.

— А, и ты с ними... — Парень замахнулся. Вдруг ойкнул, рука повисла плетью. Бутылка оказалась в руках старшего сержанта.

— Пойдемте отсюда. — Старший сержант твердо, под руку, повел дебошира к двери.

Шамов потянулся к кружке.

— Здорово, — несколько оторопело сказал Сенька Плахов. — Раз — и давай отдохни на казенной койке.

Шамов усмехнулся — эх, мальчишка.

— Чего ты развосхищался? — Шамов прищурился. — Они это только и могут — руки крутить...

—

Не заметил, он не крутил, — засомневался Плахов.

— Эх ты, не заметил...

Плахов пожал плечами.

— Ну, ты уж слишком.

— Чего слишком? — Шамов покосился в одну сторону, в другую. — Я тебе говорил — порезали Звонаря?

— Ну, говорил... А при чем тут старший сержант?

— При чем... — Шамов снова покосился влево, потом вправо. — При том, что я знаю, кто порезал. — Понизил голос. — Я знаю, кто порезал, я видел. А им, этим ментам, век не узнать. Понял?

12 СЕНТЯБРЯ

Подполковник Сарсенбаев

Он всегда приходил в отдел за полчаса до начала рабочего дня. Выслушает доклад дежурного, просмотрит вчерашние записи для памяти. Не спеша прикинет план дня — этим надо заняться в первую очередь, это может подождать.

Сейчас, конечно, самое первое — дело Мамбетова. Но не забыть бы и о Чиили — надо туда, на пункт, кого-то послать. Да, и в совхоз не грех бы съездить, проведать дочку — вторую неделю она там со своими одноклассниками помогает убирать рис, работает на току.

Телефонный звонок перебил течение мыслей.

— Галимжан? — послышалось в трубке. — Это я, Каракузов, из Джамбула. Как жизнь, дела?

— Спасибо. Живем и здравствуем.

— Как семья?

— Спасибо, спасибо. Все нормально... Как там моя просьба?

— Потому и звоню, что просил. Судили ваших голубчиков десятого числа.

— Значит, позавчера? Вон оно что... Тут, дорогой Абике, такое дело. Двое «наших» рвались на этот суд — интерес был, но, по всей видимости, просчитались: десятого вечером только собирались к вам. А эти двое, по нашим предположениям, причастны к убийству... Ориентировку получили?

— Было такое, получили.

— Теперь так рассудим. Эти двое не успели на суд, но, вероятно, постараются добиться свидания — коли суд состоялся, свидания дадут. Так ведь?

— Так. Если был интерес — придут на свидание.

— Значит, надо предупредить администрацию следственного изолятора: просим задержать тех, кто попытается получить свидание с той троицей. Обязательно задержать — они фигуры в нашем деле весьма важные.

— Понимаю, дорогой. Свяжусь с начальником изолятора, не беспокойся.

Майор Айдаров

Подполковник Елюбаев встретил его веселой шуткой.

— Что, опять железная дорога к нам в гости?

— Приходится, — ответил Айдаров, протягивая руку.

Знал: сейчас Елюбаев сомнет ее своей ручищей-тисками, но — что поделаешь, как не подать руки хозяину кабинета? И точно — пришлось чуть присесть. Елюбаев усмехнулся.

— Ты покрепче, чем некоторые. И все равно надо тренироваться.

Елюбаев указал на стул.

— Спасибо.

Айдаров присел. Заговорил неторопливо: