Когти гнева
Шрифт:
— Подозреваем, да. Но не Лысого, а Голого.
— Точно, Голого. Голый Землекоп в козлиной шкуре — идеальный солдат, глава террористической организации «Когти гнева». Звучит.
— Но что-то немного не сходится … Его не было в списке сбежавших с выставки. Если он — преступник, он должен был сбежать.
— Возможно, Крот-экскурсовод его покрывает? Возможно, они сообщники?
— Всё может быть. — Барсук Старший на секунду остановился, перевёл дыхание и побежал дальше. — Чужое зверство — потёмки.
«Чужое зверство — потёмки», — повторил про себя Барсукот
Глава 16, в которой теряют время и уважение
— Голый Землекоп — ну, он очень дисциплинированный, вежливый, исполнительный … — Крот-экскурсовод поскрёб лапой затылок, — ответственный. Он старательно выполнял все мои поручения. А что такое, начальник? Почему интересуешься?.. Землекоп — хороший помощник. У меня к нему нет претензий.
— Какие конкретно поручения выполнял Землекоп? — строго спросил Барсук Старший.
— В основном он вкручивал светляков. Это очень кропотливая работа, она требует внимания и сноровки.
— Если он вкручивал светляков — значит, теоретически, он мог заранее их испортить, так? Чтобы потом они перегрелись?
— Зачем ему это делать? — Крот наморщил лоб.
— Просто ответьте на вопрос.
— Ну, теоретически — мог. Но всё же — зачем?
— А затем, что твой Землекоп — безжалостный террорист, который отрезает прекрасным кошкам хвосты! — вмешался Барсукот.
— Как это — террорист? — изумился Крот.
— Это наша рабочая версия, — быстро сказал Барсук. — Одна из нескольких.
— Дурацкая версия, — возмутился Крот. — Голый Землекоп — никакой не террорист, а простой рабочий парень, трудяга. Приехал сюда из пустыни на заработки …
— Это он вам рассказывал? — уточнил Старший.
— Да, рассказывал. У него в пустыне осталась семья — жена, детки. И все голые. И сам он тоже голый. Ему в жизни тяжело приходится …
— Поэтому он ненавидит всех успешных, меховых, породистых
— Да никого он не ненавидит! Он нормальный зверь. Мы с ним работали душа в душу.
— Раз ты его защищаешь, значит, ты его сообщник! — закричал Барсукот.
— Вот как? Теперича я, значится, террорист? — От возмущения Крот вспотел, его шерсть покрылась испариной.
— Простите моего коллегу, — сказал Барсук Старший. — Он немного перенервничал. Сколько раз я говорил тебе, Младший Барсук Полиции, что нельзя обвинять зверей огульно?
— А я не огульно! Ты сам говорил про список!
— Какой список? — напрягся Крот.
— Список сбежавших. Вы не указали среди сбежавших с выставки Голого Землекопа, хотя лично я, когда загорелись аварийные блуждающие огоньки, Землекопа среди нас не увидел. Возможно, я ошибся и просто его не заметил?
— Да нет, начальник, не ошибся. — Крот-экскурсовод явно смутился. — Действительно, не было его.
— Тогда почему вы не указали его в списке сбежавших?
— А потому, что он — не сбежавший. Он не убёг, начальник. Я сам его отпустил.
— В смысле — отпустил? Я же чётко сказал, когда погасли светляки: «Всем оставаться на своих местах».
— Ну так он ещё до этого отпросился. Светляки ещё горели. Он ко мне подошёл и спросил, доволен ли я его работой. Я ответил, что да, без претензий. Тогда он сказал, что очень замёрз и хочет домой. И я его отпустил. А потом сразу погасли светляки.
— Домой — это куда? — быстро спросил Барсук. — Где он живёт?
— Так я ж сказал — в пустыне.
— То есть он отпросился с выставки искусства Дальнего Леса — в пустыню?
— Ну да, домой, в пустыню. У нас здесь он мёрз очень. Иногда прям аж трясся весь. Вечно кутался в эту свою накидку. Я однажды его спросил: «Друг, а можно тебя пощупать? Очень мне любопытно. Никогда я голых зверей не щупал». Ну, он дал пощупать спину, живот. И действительно — голый. Вот прям совсем, бедолага.
— Значит, кутался всё время в накидку, — задумчиво повторил Барсук.
— Точно. Кутался.
— А что за накидка у него была? Как выглядела?
— Как выглядела — это я, начальник, не в курсе. Я ж слепой совсем. Но одно точно могу сказать — накидка из козьей шерсти была. Чуйка-то у меня хорошо развита. А от Голого Землекопа из-за этой накидки козлом ну очень воняло. Мне иногда аж нехорошо делалось. Но я себе строго тогда говорил: терпи, Крот. Парень голый, ему нелегко приходится. Козлом пахнет — зато тепло ему. Не простынет и не …
— А кто делал раму? — вдруг перебил Барсук Старший.
— Что?
— Охранную раму из пчелиных сот для «Мухи в янтаре» — вы её один делали или вместе с Голым Землекопом?
— А, раму. Раму я один делал, начальник.
— Почему?
— Потому что я её первым делом смастерил, как только «Муху в янтаре» доставили. Боялся, как бы чего не вышло. Голый Землекоп ко мне тогда ещё не трудоустроился.
— То есть он не знал про раму?
— Нет, не знал. А что, я должен был ему рассказать? — смутился Крот. — Я опять всё сделал неправильно?