Когти гнева
Шрифт:
— Ну, почему же ждать, — ответил Барсук. — Мы займёмся делом. Сотрудник Скворец! Давай сейчас же ещё раз пройдёмся по списку зверей, которые сбежали с выставки, когда лопнули светляки.
— Список сбежавших, — голосом Крота-экскурсовода начал Скворец. — Песец. Дикобраз. Муравьед Эд. Лиса. Скунс.
— Пять зверей? — уточнил Барсук Старший.
— Пять зверей, — подтвердил Скворец.
— Что ж. С Песцом мы разобрались, он не преступник …
— А остальные — преступники! — воскликнул Барсукот. — Дикобраз,
— Ты сам-то понимаешь, сынок, как нелепо это звучит? Простые, беспородные, блохастые террористы Дикобраз, Муравьед, Лиса и Скунс объединились, чтобы мстить Дальнему Лесу и Охоткам за свою несчастливую судьбу?
— А что тут не сходится? — заупрямился Барсукот. — Скунс обижен, что его искусство не нравится жителям Дальнего Леса. Дикобраз — псих, любит брать всё, что плохо лежит: вон, целый муравейник из леса утащил. Про Муравьеда я ничего не знаю, но выглядел он подозрительно. А Лиса … Лиса …
— Не трудись, Барсукот, у Лисы есть алиби, я уже проверял. Она вчера сбежала с выставки, потому что спешила в «Стригучий лишайник», у неё была запись. Но к Стрижу она не попала, так как ты, Барсукот, его вызвал на выставку и схватил. Стриж перенёс запись Лисы на сегодня, и Лиса провела в «Стригучем лишайнике» весь день, потому что у неё очень густая шерсть. В момент похищения Маркизы Лиса была у Стрижа. В любом случае, мне трудно вообразить, зачем Лисе похищать кошку.
— Хорошо, Лису вычёркиваем. Тогда террористы — Муравьед Эд, Дикобраз и Скунс.
— Видишь ли, Барсукот, у Скунса тоже есть алиби.
— Какое?
— Он так испугался вчера, когда лопнули светляки, что, убегая, совершал перформансы буквально через каждые два метра. По этим перформансам и жалобам на них можно проследить все перемещения Скунса по лесу. Он просто бегал по кругу, а потом забился в нору и продолжил перформансы там.
— Хорошо. Муравьед и Дикобраз. У них тоже алиби?
— Про них мне пока ничего не известно, — сказал Барсук.
— Значит, они и есть преступники!
— Нет, не значит. Они — наши подозреваемые. Эксперт Стервятник! Вы уже закончили экспертизу шерсти с места преступления на подземной выставке?
— Шерсти очень много, но я практически закончил, — с достоинством сказал Гриф. — Осталось уточнить кое-какую мелочь. Пока что я могу с уверенностью утверждать, что на месте преступления найдена шерсть практически всех зверей, присутствовавших на вернисаже, включая, кстати, вашу, Старший Барсук Полиции, и вашу, Младший Барсук Полиции. Я не обнаружил шерсть только двух зверей: Песца, так как он перед вернисажем был тщательно вычесан, и Голого Землекопа, помощника Крота-экскурсовода. Отсутствие шерсти Голого Землекопа на месте преступления я связываю с отсутствием шерсти у Землекопа как таковой.
— Так-так, Голый Землекоп, — задумался Барсук Старший. —
— В списке сбежавших его нет. Так, — подтвердил Скворец.
— Кроме того, я обнаружил шерсть зверя, который не упомянут ни в списке гостей, ни в списке сбежавших. Ни в одном из списков, — сообщил Гриф.
— Какого зверя?! — хором спросили Барсук Старший и Барсукот.
— Это та самая мелочь, которую я пока не установил.
— Ничего себе мелочь! Ведь этот зверь, проникший на выставку тайно, — очевидно, злоумышленник! — заволновался Барсук.
— Да он, этот зверь, он же глава преступной террористической организации! — завопил Барсукот. — Начальник Муравьеда и Дикобраза!
— А что вам мешает установить личность зверя, Гриф? — спросил Барсук Старший.
— Ничто не может помешать мне делать мою работу, — холодно сказал Гриф. — И я обязательно установлю личность. Немного замедляет мою экспертизу то, что неизвестный зверь, уронивший шерсть, — старый. Очень старый.
— Старый? — озадаченно переспросил Барсук Старший.
— А что тебя удивляет? — Барсукот возбуждённо замахал хвостом. — Старый главарь мафии. Так всегда и бывает.
— Насколько старый? — спросил Барсук.
— При других обстоятельствах я мог бы даже предположить, что этот зверь настолько старый, что уже, попросту говоря, мёртвый. Но в данном случае зверская логика подсказывает, что он всё-таки пришёл на выставку искусства и ушёл с неё живым. Поэтому, исходя из структуры и качества шерсти, я дал бы ему … — Гриф беззвучно пошевелил клювом, подсчитывая, — около ста лет.
— Любопытно, — сказал Барсук. — Весьма любопытно.
— Брат триста семь! Приём! — в очередной раз донеслось из «Милого дома». — Брат триста семь! Приём!
А потом, впервые, в муравейнике что-то затрещало и через помехи послышался глухой голос:
— Брат триста семь на связи. Брат триста семь на связи. Приём.
Барсук Старший насторожился.
— О где же ты, брат триста семь? Приём, — сказали в руинах «Милого дома».
— Гостиница «Под семью дубами», — сквозь помехи и какой-то заунывный, ритмичный скрип отозвался брат триста семь. — Минус третий этаж. Номер с видом на корневую систему. Приём.
— Что ты там делаешь, брат? Приём.
— Меня похитили. И кажется, собираются съесть. Похитители …
Противный чавкающий звук заглушил его голос.
— Брат триста семь! Приём! Брат триста семь? Брат триста семь? Приём?
Ответа не было. Только ритмичное поскрипывание, чавканье и какие-то всхлипы.
Барсукот молнией метнулся прочь из хранилища.
— Срочно в гостиницу! — скомандовал Барсук Старший и выбежал за ним следом.
— Так точно, Старший Барсук Полиции Дальнего Леса! — прогавкали псы, но остались сидеть на месте.