Когти гнева
Шрифт:
— Это не пациент, а опасный преступник, — процедил сквозь зубы Барсукот.
— Подозреваемый, — задумчиво поправил его Барсук Старший. Он внимательно разглядывал бумажный бант на хвосте Песца.
— Где Маркиза? — грозно прошипел Барсукот.
— Кто? — слабым голосом переспросил Песец.
— Ты прекрасно знаешь кто! — Барсукот выпустил когти. — Маркиза! Кошка моей мечты! Которую ты похитил сегодня с конкурса красоты. Отвечай, где она? Если хоть одна шерстинка упала с её нежного тела, я выцарапаю тебе …
— При всём уважении, — с негодованием перебил Барсукота Грач Врач. — Мой пациент никак
— У пациента развилась страшнейшая аллергия на пчелиный яд, — подсказал Скворец.
— Вот именно! И мне пришлось делать ему клюв в …
— Неправда! — дико завопил Барсукот. — Неправда! Он украл Маркизу! Сегодня!
— Вы ставите под сомнение мои слова? — Грач Врач побледнел под чёрными перьями. — Я — уважаемая птица, и в этом лесу …
— Простите моего коллегу! — сказал Барсук Старший. — Он очень близко к сердцу воспринял исчезновение кошки и плохо себя контролирует. Безусловно, ваше слово для нас — это слово чести, особенно если его могут подтвердить какие-то ещё сотрудники клиники.
— Все двенадцать младших грачей видели Песца в клинике, — сказал Грач. — Кроме того, медсёстры пиявки, Змея Массажист, Мышь Психолог, Рыба …
— Спасибо, достаточно. — Барсук повернулся к Барсукоту. — На сегодня у Песца есть алиби.
— Но кто же тогда … И где же тогда? … — Усы Барсукота задрожали; он умолк и отвернулся.
— Вчера я тоже ничего плохого не сделал! — простонал Песец. — Я просто стоял и любовался «Мухой в янтаре», как вдруг свет погас, а в меня вонзились тысячи ядовитых жал, да ещё кто-то больно схватил меня за хвост и прикрутил к нему это … — Песец шевельнул хвостом с бумажным бантом.
— То есть вы утверждаете, что не крали произведения с выставки искусства Дальнего Леса? — спросил Барсук Старший. — А пчёлы покусали вас просто потому, что вы стояли рядом с «Мухой»?
— Утверждаю.
— Тогда почему вы сбежали?
— Потому что я не мог оставаться в обществе в таком неприглядном виде! Я приличный зверь, я вращаюсь в высшем свете.
— Я вращаюсь, — задумчиво повторил Скворец. — Я вращаюсь.
— В каком смысле «вращаетесь»? — уточнил подрощенный щенок Граф. — И что значит «в высшем свете»? — Он наклонил голову набок. — Вы лазаете по деревьям? Раскачиваетесь на ветках? Как обезьянки, да?
— Я не лазаю по деревьям. — Песец поморщился. — Я нюхаюсь с самыми успешными и уважаемыми животными лесного мира. Я элегантный и импозантный, в прошлом году я был мордой обложки популярного журнала «Северное сияние», я …
— Что ж. Если не возражаете, наш эксперт Гриф Стервятник сейчас сверит отпечатки ваших когтей с отпечатками преступника. А я пока что отцеплю этот бантик …
— Возражаю, — сказал Песец.
— Возр-р-р-ражаешь?! — напряглись охотничьи псы.
— Возражаю! — В голосе Песца послышались истеричные, визгливые нотки. — Мои когти сейчас в неподобающем состоянии! Они грязные, затупившиеся, вокруг них — заусенцы!
— Такое состояние когтей повлияет на результаты экспертизы? — спросил Грифа Барсук Старший, деловито перегрызая верёвочку, примотанную к хвосту Песца.
— Никак не повлияет, — сухо
Песец тяжело вздохнул и полоснул лапой бересту. Гриф Стервятник аккуратно положил бересту рядом с «Мухой в янтаре» и принялся вертеть головой, сверяя отпечатки.
Барсук Старший перекусил наконец верёвочку и развернул бумажный бантик.
— Отпечатки когтей не совпадают, — раздражённо констатировал Гриф Стервятник. — Я вынужден признать, что данный зверь — не преступник.
— А здесь прелюбопытный текст, — сообщил Барсук, глядя в развёрнутый бант. — Смотри, Барсукот! Преступник написал нам письмо.
Глава 12, в которой террористы заявляют о себе
«Мы — организация простых, беспородных, блохастых зверей. Мы называем себя „Когти гнева“. Мы бедны и грязны, наша судьба незавидна, жизнь к нам несправедлива, но мы не станем больше терпеть и смиряться. Мы будем мстить за себя. Мы будем держать вас в страхе.
Мы, „Когти гнева“, против всех породистых, жирных, холёных, лощёных, зажравшихся, стриженых, чёсаных, выставочных, культурных, изысканных, сытых, благополучных зверей.
Мы, „Когти гнева“, против произведений искусства, потому что искусство интересует только породистых, жирных, холёных, лощёных, зажравшихся, стриженых, чёсаных, выставочных, культурных, изысканных, сытых, благополучных зверей.
Мы, „Когти гнева“, будем похищать ваше искусство и ваших самок. Мы будем вас мучить и шантажировать. Мы будем требовать выкуп.
Мы, „Когти гнева“, берём на себя ответственность за все похищения, которые произойдут на территории Дальнего Леса и села Охотки в ближайшие дни.
Наши когти грязны и остры, мы справедливы и беспощадны.
Наш выбор — возмездие, террор и обогащение.
Барсук Старший закончил читать и оглядел присутствующих. Все молчали, за исключением муравьёв, упорно продолжавших свою бесконечную перекличку.
Песец в ужасе таращился красными заплывшими глазками на обрывок верёвочки, по-прежнему примотанный к его хвосту.
Собаки сидели, прижав к головам уши.
Барсукот застыл, выпучив глаза, выгнув спину и выпустив когти, — как произведение искусства на лесной выставке.
Гриф Стервятник, Грач Врач и Скворец нахохлились и стали похожи на три перьевых шара — большой, поменьше и совсем маленький. Барсук вдруг подумал, что, если поставить Врача на Грифа, а Скворца на Врача, получится своего рода птичий снеговик с тремя клювами. Он потряс головой, отгоняя дурацкое видение.
— Возмутительно! — Первым вышел из оцепенения Грач Врач. — Пока одни спасают жизни, другие творят чудовищное зверство!
— Маркиза — в лапах у террористов, — прошептал Барсукот.
— Положение серьёзное, — кивнул Барсук Старший. — Но они выходят на связь — это хороший знак.
— Чего же тут хорошего?! — в отчаянии закричал Барсукот.
— Они играют с полицией — а значит, рискуют ошибиться и себя выдать.
— И что же мы будем делать? Сидеть и ждать, пока они себя выдадут?! — Барсукот почувствовал, что начинает линять на нервной почве.