Колдовской отведай плод
Шрифт:
Однажды я возвращалась домой с учебы и застала на лестнице возле нашей квартиры незнакомого мужчину. Худой, изможденный, он сидел на ступеньках, привалившись к перилам. Длинные волосы прятали лицо, он тяжело, хрипло дышал, словно тяжелобольной. Я тронула его плечо. Он вскинул голову, посмотрел на меня и слабо улыбнулся.
На улице послышался топот тяжелых сапог. Лицо человека исказила гримаса ужаса.
— Вас ищут? — шепотом спросила я.
Он едва заметно кивнул. Я, ни минуты не раздумывая, взяла его за руку, заставила подняться и повела
Это оказался скрывающийся от преследования маг. В те времена на магов периодически проводили облавы: обыскивали чердаки и подвалы, врывались в дома и переворачивали все вверх дном. К нам, к счастью, никто ни разу не ворвался — у мамы имелась охранная грамота, как у вдовы погибшего при исполнении важного задания исследователя. Поэтому я была уверена: мага здесь искать не станут.
Человек, зайдя в квартиру, прямо у порога опустился на пол. Кажется, у него закончились последние силы. Я заставила его подняться, отвела в комнату и усадила на диванчик. Он кивком поблагодарил меня и закрыл глаза. Я оставила его отдыхать, а сама отправилась в кухню приготовить что-нибудь на обед.
Чуть позже, когда маг очнулся и все съел, то рассказал свою историю. Родился далеко от столицы, в маленьком селе, где и обучился магии — по счастью, на окраинах Данетии безмаги не так сильно бесчинствовали, и семьи потомственных магов там сохранились до сих пор. Правда, запасы могуллия у них таяли, а то и кончались вовсе. Поэтому время от времени магам приходилось покидать родные края и отправляться в столицу, где можно было за большие деньги раздобыть немного волшебного порошка или каких-нибудь зелий. Некоторые пробовали искать Орден Сятого Улии, но либо не находили, либо не возвращались совсем. В Ойлине, правда, тоже многие пропадали, но некоторые все-таки добирались до дому, а кое-кто даже привозил драгоценный товар. Поэтому считалось — ехать в столицу все-таки безопаснее, хотя и накладно.
Кассур, так звали спасенного молодого человека, скопил немного денег и подался в город. Конечно, его семья могла обойтись и без могуллия, но для магов такая жизнь была равносильна медленной смерти. У него было несколько адресов, где бы мог продаваться порошок, одно в трех квартирах никого не оказалось, а в четвертой ждала засада. Что стало бы с Кассуром, попадись он в лапы безмагов? Скорая смерть или долгие пытки в подвалах безмагии. В любом случае, исход ужасен.
Он бежал очень быстро, но скоро выдохся. Собрав последние силы, нырнул в первый попавшийся подъезд, где я его и нашла.
В то время любой человек старше двадцати казался мне взрослым и умудренным жизнью, и хотя Кассуру едва исполнилось двадцать три, я смотрела на него с почтением и благоговением. Еще бы! За ним охотились, он бежал! В моих глазах он был героем. Поэтому когда он сказал: «Хочу отблагодарить тебя за мое спасение», у меня перехватило дыхание от счастья. Все, связанное с магией было для меня подобно сказке, и в то же время чем-то очень родным. Я не понимала, зачем уничтожают артефакты и могуллий, почему преследуют прекрасных волшебников и почему властвуют безмаги, эти безжалостные и страшные убийцы. Конечно, вслух я ничего подобного не говорила, иначе бедная моя мамочка
Надо ли говорить, что видеть рядом с собой живого мага стало для меня величайшим счастьем? Я как завороженная следила за его манипуляциями. Вот он достал из кармана малюсенький пузырек, вот открыл, вот капнул из него на указательный палец. Затем поднял руку и приложил палец к моему лбу.
— Этого, возможно, недостаточно, — сказал он. — Увы, у меня больше нет могуллия, но у тебя такой большой потенциал, что оставить его без внимания — все равно как закопать в землю сверкающий драгоценный камень. Ты что-нибудь чувствуешь?
Ровным счетом ничего не чувствую. Ну, то есть, вообщеНеужели меня обманули? Посулили какой-то особо ценный дар, а потом передумали?
— Сосредоточься на том месте, где я коснулся твоего лба, — велел Кассур.
Я сосредоточилась. Напряглась. Точка соприкосновения с пальцем Кассура отчаянно зачесалась, словно меня укусила мошка. Я замотала головой, наморщила лоб, пытаясь стряхнуть насекомое. Оно не стряхивалось, наоборот — кусало еще сильнее.
Внезапно жжение прекратилось, в голове наступила ясность и пустота.
Я с удивлением огляделась.
И только тут ощутила произошедшее изменение. Вокруг вдруг добавилось красок. Все стало ярче и объемней. Предметы, окружавшие меня, знакомые с раннего детства предметы обстановки стали выпуклыми, потянулись ко мне углами, боками, полками, валиками, ножками…
— Не бойся, — шепнул Кассур. — Все в порядке.
— Что это? — тоже шепотом спросила я в потрясении.
— Маго-взор. Ну, все, все, переходи на обычный.
Переходить на обычный не хотелось. Да что там «не хотелось» — открыв в себе способность видеть мир по-другому, я была просто не в состоянии вернуться к обычному, серому, невзрачному окружению. Вот, например, папин портрет, висящий на стене. Почему он окружен сине-зеленым сиянием? Раньше ничего подобного не замечалось. Так было всегда или…
— Эй!
Маг потряс меня за плечо. Я моргнула. Очарование сразу же пропало.
— Не увлекайся, — строго сказал Кассур. — Маго-взор вытягивает силы. Из тебя. Понимаешь?
Я кивнула.
Но усмехнулся:
— Пока еще не понимаешь. Не расходуйся понапрасну, девочка. Используй маго-взор только в крайних случаях. Иначе можешь истощиться полностью.
Про что он говорит? Я слабо понимала. И вообще, у меня было к нему столько вопросов. Но главный — только один.
— Почему светится папин портрет?
Он нахмурился. Посмотрел на рисунок.
— Это твой отец? — спросил недоуменно.
— Конечно, — уверенно ответила я. — А что?
— Не знаю, могу только предполагать… Возможно, его написал маг. Или в краски добавили могуллия. Ты, кстати, знаешь, кто автор?
— Кажется, кто-то из папиных друзей. Точно не знаю.
Он облегченно вздохнул:
— Ну, скорее всего, он рисовал не совсем необычными красками. Мог и сам, кстати, не знать об их свойствах. Спроси у папы, кто автор, возможно, все сразу объяснится.