Колдовской отведай плод
Шрифт:
Следующей идет Биаска. Утрям туманно намекает на некую связь между ней и Рнавом. Хотя по сути, четвертая Подпора всего лишь обеспечивала Улию и его соратникам безбедное существование. Во-первых, дама она была по тем временам довольно обеспеченная. Во-вторых, богатство ее с каждым днем росло как на дрожжах, к чему Биаска не прилагала никаких усилий. Ну, почти никаких. Разве что позволяла за небольшую плату пользоваться единственным на все селение колодцем, находившемся в ее дворе. В-третьих, она страдала падучей и была готова озолотить каждого, кто избавит ее от сей напасти. Но селяне довольствовались лишь
Пятым в шестерке Подпор стал лекарь с очень созвучным профессии именем Лепарь. Он в сотрудничестве с травницей готовил на основе могуллия разнообразные снадобья, а позже принялся за изготовление артефактов. Он же составил основную классификацию последних, которой все маги пользуются до сего дня. А именно: артефакты лечебные, бытовые, защитные, оборонные и запрещенные.
Но самый главный вклад в создание артефактов внес кузнец О-Фрари, шестая Подпора Святого Улии. Маг Утрям перечисляет далее основные наработки кузнеца. Список занимает три страницы, и я начала задремывать на второй, когда наткнулась на знакомое Яблоко Света, по-другому именуемое «Ябло-ковчежец». Сей магический предмет служил для сохранности некой ценной вещицы, а именно — веретенца, назначение которого к большому моему сожалению Утрям не указал. В конце списка шли шесть кинжалов с символами Подпор. Как утверждалось в рукописи, жальца сии служат делу искоренения тьмы и привнесения в мир чистой магии и света.
Тут я решила немного прерваться и принять ванну. Ночью-то помыться не успела, срубилась, как подкошенная. Да и утром было не до того. Решив дочитать труд Утряма в процессе омовения, пошла в туалетную комнату.
Большая бледно-розовая ванная стояла в центре. Вокруг нее на мраморном с темно-розовыми прожилками полу лежали пушистые коврики всех оттенков розового. Стены до середины облицованы тем же мрамором, а выше украшены росписью по штукатурке — розы, розы, розы… В общем, мечта девочки-подростка.
Халаты на вешалке в количестве трех штук — слава Святому Улии — оказались белыми.
Я потрогала круглый бок ванны. Теплая. Значит, все готово к купанию. Это радовало. Ванна в моей квартире частенько барахлила — не наполнялась водой или не прогревалась до нужной температуры.
Сняв с ванны большую легкую крышку, я порадовалсь — небольшая шапка пены, приятный цветочный аромат, теплая, но не горячая вода. В общем, тут сделано все, чтобы сделать нашу жизнь чутоку приятней.
К слову сказать, в моей квартире ванна была намного, намного меньше. Сидячая. То есть, верхняя (и лучшая) половина меня во время помывки торчала из воды. Конечно, определенные плюсы в такой конструкции имелись. Например, небольшой объем воды на одну помывку. Количество могуллия для нагрева. Отстутствие необходимости посещать общественные бани и отдавать свое тело на обозрение и потеху публике.
Большая ванна была у маминой подруге,
Воду набирает, наверное, Сварт. Или его жена.
Но неужели кто-то из них рассыпает по поверхности воды лепестки роз? Я хмыкнула. Представила, как вылезаю из ванны вся облепленная лепестками. Хмыкнула еще раз. Надо сказать, чтобы не делали этого впредь.
Однако едва я погрузилась в воду и вдохнула усилившийся розовый аромат, как из глубин памяти всплыла странная картина. Меня, лежащую на кровати, поднимают большие сильные руки, опускают в воду, где плавают красные и розовые лепестки, и нежный голос говорит:
— Вот так, моя милая, вот так… Будешь купаться в розах, вырастешь нежной, как роза. Самой красивой вырастешь, самой умной…
Там, в видении, я не понимала, кто меня купает. Единственное, что знала — это самый близкий, самый родной человек…
Я моргнула. Видение пропало. Что это было? Ложное воспоминание? Нездоровые фантазии? Видимо, да. Странный замок, странная комната. Надо спросить у Сварта, кто здесь жил раньше.
Теплая вода расслабила уставшее тело, призывая к полноценному отдыху. Однако я пересилила себя и мужественно раскрыла Утрямов труд. Продолжила чтение и попыталась вникнуть в символьную систему, а именно: почему тому или иному соратнику соответствует определенное животное и откуда взялся тот самый перевернутый треугольник.
Возможно, на кинжалах изображены домашние животные Подпор. Или таким образом мастер подчеркивал их характер.
Впрочем, может быть, никакой связи зверюшек с подпорами не было.
Я не заметила, как задремала.
Очнулась, когда в дверь кто-то поскребся. Ойкнула и крикнула «Нельзя!»
В ответ раздалось истошное мяуканье. Я вспомнила, что в замке еще в мой первый приезд обитал огромный черный котище. Не это ли чудище разбудило меня утром? Ну и что ему понадобилось на сей раз?
Выбравшись из ванной, я, не подумав накинуть на себя хотя бы халат, распахнула дверь.
И тут же снова захлопнула. Потому что в комнате, кроме кота, стоял Гвейнард. В короткое мгновение я успела заметить его изумленный взгляд.
Я быстро схватила полотенце и принялась лихорадочно вытираться. Ужас, ужас. Ну почему я не выгляжу, как та нахальная девица? И что теперь делать? Никогда больше не смогу посмотреть ему в глаза. Стыдно. Ни слова больше не скажу.
И тут же крикнула через дверь:
— Чего тебе?
— Мне или коту? — уточнили из-за двери.
— Стучаться надо, — я стала заводиться.
— Мы стучались, — не очень убедительно сказал Гвейн. — Но никто не ответил.
— Именно поэтому ты решил вломиться. Логично.
Гвейн полмолчал. Скзал глухо:
— Слушай, Мира, я вообще ничего не успел разглядеть. Честно. Поэтому давай выходи. Не люблю разговаривать через дверь.
Все еще злясь, я сняла с вешалки халат. Заметила несколько лепестков, прилипших-таки к моему телу. Представила, как Гвейн глядит на меня, голую, всю в розовых лерестках, и внезапно захохотала. Интересно все-таки, что он подумал, глядя на эдакую дурищу?