Колдун не знает

Сяньсян Роман

В тот самый момент, когда этот дурачок набрал в рот напиток, к нему на лоб сел здоровенный злобный комар. И не просто сел, но и вонзил в кожу свой кровососущий хобот. Хороши хоботы у наших комаров, правда?

— Бесподобно хороши, учитель.

— Воот. Несчастный хлопнул себя кулаком по лбу и — что? И проглотил что у него во рут плескалось. А проглотив, прям тут же сразу и рухнул, как подкошенный.

— А гости?

— Гости? Гостям пришлось признаться, что испытывали они меня. Пали гости ко мне в ноги и умоляли спасти их товарища бесценного. Мол, может не

совсем ещё мертв товарищ? Может есть хоть капля надежды? Но товарищ-то ихний был мёртв, мертвее некуда, на что я им и указал. А чуток погодя они и сами повалились на пол. Но им повезло — всё же основной яд они выплюнули. В таком состоянии ты их и застал.

— И что теперь?

— Теперь я думаю оживить это тело и показать гостям, когда очнутся. Думаю, такое они запомнят. И будут рассказывать на всех островах, куда попадут в дальнейшем о великом волшебинке Оэле! Великом целителе Оэле! Слава, слава мне, великолепному! Я же, пользуясь этой славой, повышу расценки на своё волшебство.

Расценки у Оэлы были и так неслабые. Предвкушая восхитительное грядущее, отравитель-целитель даже облизнулся и довольно погладил свою рыжую бороду.

— А вы раньше уже оживляли кого-нибудь, учитель?

— В этой жизни нет ещё. Но зато вот в этой книге про это написано, подробно по пунктам, — тут Оэла извлёк из сумки, в которой притащил мешочки с порошками, книгу. Книги в обществе архипелага изобрели совсем недавно, и это были просто деревянные дощечки с вырезанными на них знаками, связанные верёвкой.

Книги были очень редкие и очень дорогие. Это, по правде говоря, была первая книга, которую я вообще увидел. Оэла между тем продолжил, уже без того же эпического энтузиазма.

— У меня нет такой уж полной уверенности, что задуманное получится. И нет уверенности, что оно получится так как задумано. Поэтому ты, Олел, возьми на всякий случай вон то копьё и стой рядом. В книжке пишут, что при оживлении иногда в тело мертвяка вселяется злобный демон из призрачного мира.

— А что это за мир?

— Да есть такой. Бывал как-то, больше не хочу. И тебе не советую туда попадать, хотя всё равно попадёшь, куда же без этого… Короче, Олел, этот демон может набросится на нас и сожрать. Если ему это удастся, то он будет бесконечно бродить по миру и нести зло. Нам, конечно, это будет уже без разницы. Но всё равно стрёмно, да? А поэтому, ученик мой дорогой Олел, если увидишь, что тело ведёт себя как-то агрессивно, протыкай его копьём.

— Но, учитель, я слышал, что демона нельзя убить копьём!

— А ты и не для того его будешь протыкать, чтобы убить.

— Для чего же тогда?

— Для того, чтобы лишить демона подвижности. И когда демон будет обездвижен, я примусь за него своими могущественными методами. Поэтому, кстати, постарайся не тыкать ему копьём в грудь или живот, потом долго восстанавливать придётся. Он нам целый нужен. Зря мы что ли тут стараемся. Идеально тыкай в бедро. Там и мяса много, и если что не так сложно восстановить.

Оэла закончил тереть зелье, высыпал содержимое ступки на лист бананового дерева, после чего засыпал в бассейн.

— Ты

не стой давай, как дерево, пока караулишь. Размешивай копьём воду! Чтобы равномернее распределялось.

Я мешал воду и внимательно наблюдал за мертвецом, ожидая подвоха. Но всё прошло на удивление гладко. За исключением того, что тело не ожило. Стало выглядеть намного лучше, порозовело, и лицо трупа приобрело некоторую изящность, но дышать тело не стало.

— Учитель, похоже, не получилось.

— Ты хоть и мой ученик, но всё равно болван. Ничего удивительного — других я ещё не встречал. Не видишь дальше своего носа! Оживление умертвий — это тебе не простой секундный процесс. Главное действо покажу непосредственно гостям, когда те очнутся. Но ты на всякий случай тоже будь рядом со своим копьём.

К банановому листу прилипло немного порошка. Оэла прожевал его, сплюнул в ступу, добавил туда воды из бассейна и направился к гостям.

Те уже проснулись, но подняться не могли никак. Один стоял на четвереньках, второй — сидел на корточках. Оба издавали стенания и охали.

Отравитель-целитель излил содержимое ступы на их головы. И произошло чудесное преображение. Стоны и охи прекратились, сменившись возгласами удивления и затем — счастливым смехом.

— Оэла, да ты действительно волшебник. А где же наш бесценный товарищ? Помнится, ему было как-то особенно нехорошо.

— Ему и сейчас не то чтобы прям великолепно. Товарищ ваш бесценный вчера отдал душу не то демонам, не то ангелам — точно не знаю.

— О горе нам, горе — заголосили только что смеявшиеся гости, — что мы скажем его семье? что мы скажем повелителю? Что мы вообще скажем? У нас повелитель языки вырвет за такие новости. Это ещё при хорошем раскладе. А может ведь и вместе с головой! Горе нам, горе!

— Бросьте изображать сострадание, так себе получается, — Оэла потряс над головами стенающих перевернутой ступой и оттуда упало ещё несколько капель чудотворного зелья.

— Да, ты пожалуй прав, Оэла. Слезами горю не поможешь. Видимо, время его пришло.

— А вот и нет. Пойдёмте-ка со мной.

Гость-мертвец всё также плавал в бассейне, излучая красоту и уверенность в счастливом будущем. Усадив зрителей на тростниковые скамейки, Оэла извлёк из сумки ещё один мешочек и вывалил его содержимое — мерзко пахнущий сероватый порошок — в бассейн.

— Добавляю в воду этого водоёма пепел великого дракона Син-син! Призываю дух этого дракона, чтобы он изловил в призрачном мире душу этого человека и вернул её обратно. Син-син, призываю тебя!

Отравитель-целитель запрыгал в магическом танце, чередуя призывы к Син-сину и совершенно непонятные заклинания. Время от времени он выдавал сидевшим на тростниковых скамейках звонкие затрещины.

— Вы недостаточно почтительны! Великий дракон Син-син недоволен! Обещал вас сожрать, как дела закончит! Ну-ка, сложили ладони и склонились! Молите великого дракона о милости!

Гости на скамейках трепетали не хуже рыб, когда их бросаешь на раскаленную сковороду. Над бассейном тем временем всплыло зеленоватое облако.