Колючее счастье
Шрифт:
— Да, так и есть, — согласился Слава. — Сырость сплошная, хотя иногда и подмораживает. И ветер по шесть дней в неделю… Блин, а я ведь даже не задумывался, как мне, оказывается, не хватает обыкновенного снега! — усмехнулся он неожиданному открытию. — Всё некогда о таких вещах думать… Помнишь первую зиму здесь? Когда только заселились?
— Помню, конечно, — улыбнулась Женька. — Такая же снежная была. Из школы невозможно было выйти, обязательно кто-то «намылить» пытался. И ведь сопротивляться было бесполезно, особенно когда какой-нибудь бугай из старших классов тебя скрутит… Лицо потом
— Да… было дело… — широко ухмыльнулся Святослав. — Главное, «мылить» надо было только тех, кто точно маме с папой плакаться не побежит!
— Так вот почему мне постоянно доставалось! — рассмеялась его спутница. — Оказывается, всего-навсего надо было почаще ябедничать!
— Нет, не надо. Никакие испытания не стоят того, чтобы решиться на ябедничество! Это же… фу… Жендос!
— Но я, кстати, не помню, чтобы ты меня хоть раз «намылил». Светик, — интонацией она выделила имя.
— Ну-у… Я же не дурак! Ты хоть и не ябеда, но в случае со мной спокойно могла предкам нажаловаться… Но ты и представить себе не можешь, как мне этого хотелось! — он вдруг по-братски сгрёб её, положив руку на плечо, и, не сбавляя шага, притянул к себе. — Жендо-о-ос…
— Све-е-етик… — вторя ему протянула Женя, и не пытаясь высвободиться.
— Жендос.
Даже не смотря на Славу, Евгения знала, что он улыбался.
— Светик.
— Жендос, — он остановился и развернул её лицом к себе.
— Светик, — она ответила прямым взглядом с глубоко сидящими в нём смешинками.
— Я скучал.
— Не верю, — скептически покачала головой Женька.
— Зря. Это правда — я действительно скучал.
Она лишь фыркнула и рассмеялась в ответ.
— Значит так, да? — в голосе Святослава прозвучало предупреждение.
Он отпустил её, нагнулся к обочине, зачерпывая обеими руками рассыпчатый снег и пытаясь сформировать из него ком.
— Ты не посмеешь! — всё ещё не веря в реальность угрозы, проговорила Женька, отступая на шаг.
— Ещё как посмею, Евгения, ещё как посмею…
Женя попятилась, затем развернулась и попыталась убежать — угроза Святослава явно не была выдумкой! С братца станется исполнить свою давнюю мечту… Но Слава быстро нагнал сестрицу и участь быть «намыленной» всё же её не миновала.
— Ах ты гад паршивый! — отплёвываясь, тараторила Женька. — Да я тебе сейчас такое устрою! — она тоже набрала в руки снега и бросилась к нему.
Слава какое-то время уворачивался от гоняющейся словно в старые добрые времена за ним сестрицы, но вскоре запнулся о бордюр, спрятавшийся под снегом, и Женька с ходу налетела на него. Они, хохоча, повалились в снег, продолжая борьбу — Евгения была настроена отомстить, и если не «намылить» сводного брата в ответ, то хотя бы запихнуть пригоршню снега ему за шиворот. Но ничего у неё не выходило…
Слава быстро подмял брыкающуюся Женьку под себя — если уж в юности ему это удавалось практически без усилий, то сейчас и вовсе не составило труда. Впрочем, разгорячённая погоней и схваткой Евгения не собиралась легко сдаваться. Ей даже удалось-таки кинуть горсть снега в лицо Святослава.
— Ах ты нахалка! — он отёр ладонью лицо и всё-таки
— От нахала слышу! — кинулась та убегать, не тратя время на то, чтобы отряхнуться от снега.
Но Слава всё же нагнал её и схватил, тут же прижав к себе.
— Гадкая вредная Колючка.
— Наглый упрямый осёл, — Женя, пытаясь вывернуться, развернулась к нему лицом и упёрлась в грудь руками.
Святослав замер, глядя в её глаза в каких-то сантиметрах от своего лица, чувствуя её горячее дыхание, вырывающееся из приоткрытых губ. Настроение было приподнятое, разбавленная алкоголем кровь ритмично стучала в висках, не хотелось думать ни о чём серьёзном, хотелось просто жить, наслаждаться моментом. И невозможно было удержаться, когда Женька, такая открытая, такая манящая, такая, несмотря на все свои колючки, желанная, была настолько близко. Когда так смотрела на него. И он не удержался.
Они оба не удержались, не сговариваясь потянувшись друг к другу.
Сколько всего было вложено в этот поцелуй! Это была квинтэссенция пережитого за все прошедшие годы. В нём соединились воедино все терзания и обиды, все желания и надежды… Месть и немая мольба, горечь потерянного времени и сладость обретённого мгновения, холод разбитых надежд и жар запретного мимолётного удовольствия.
Как только Святослав притянул её ещё ближе, руки Женьки тут же взметнулись выше. Но нет, не для того, чтобы оттолкнуть… Она порывисто зарылась пальцами во влажные от подтаявшего снега волосы, еле сдерживаясь, чтобы не схватить его мёртвой хваткой, не прижать к себе со всей возможной силой, будто этим можно было переломить ход событий, заставить себя забыть всё, что было сделано в прошлом и что будет — в будущем. Она поняла, что готова дать им тот шанс, о котором говорила Маринка. Готова простить, и… будь что будет…
Но не вышло.
Слава с горькой досадой, зажмурившись на миг от осознания, что делает что-то не то, оторвался от неё. Прервал поцелуй.
Он готов был схватиться за голову и зарычать. На себя, на Женьку, на всю грёбаную вселенную!
Но вместо этого лишь тяжело дышал, не зная, что делать, как быть дальше…
Он отстранился и устремил глаза ввысь.
Женя не стала препятствовать.
Было тихо. На разгорячённые лица сыпались слетающие с ветвей обступивших их деревьев снежинки, тут же превращаясь в маленькие сырые капли.
— И? — горько усмехнувшись, посмотрела на него Евгения.
— Прости. Мне не стоило этого делать, — произнёс Слава, то ли стирая ладонью влагу с лица, то ли прогоняя наваждение.
— Ну почему же? Тебе этого хотелось, я была не против… — слегка истерически рассмеялась Женя. — Скоро ты станешь несвободным, окольцованным мужчиной, и вот тогда ни-ни… А сейчас… Наслаждайся свободой, братец! Пока она у тебя есть. Обещаю, я ни слова не скажу твоей невесте! — уязвлённую Женьку несло.
Святослав же ничего не ответил на провокацию. Только напрягся ещё сильнее. Он сделал шаг назад и резко развернулся, намереваясь продолжить путь домой. Потому что сдерживаться было тяжело, но позволить зайти всему слишком далеко — смерти подобно. Нет. Нельзя. Станет только хуже. Всем без исключения.