Ком 6
Шрифт:
О «КАЙДЗЮ» И ЛИСАХ
А около палатки снова бурное обсуждение!
— Гляньте, братцы! — замахал руками, завидев нас, Саня. — Англы-то в лужу сели!
Не наше маленькое дело о большой политике судить (хотя у нас, известным порядком, каждый дворник и извозчик в мировых делах специалист), но новости мы получали исправно. Помимо фронтовой газеты и самодельных боевых листков каждый, кто катался в ближний город, привозил какие-нибудь газетки. Чаще местные вроде «Дальневосточного вестника». Если везло — так и «Имперские
С момента приезда передвижки газет в механизированном отряде сделалось просто изобильное количество. Всем было интересно: чем закончится показательная шинковка объединённого англо-японского флота?
Дождались! Официальное заявление английской короны напечатали везде, где только можно, пусть и с разными по степени язвительности комментариями. Самые едкие, я подозреваю, казаки втиснут в нашу отрядную «Молнию» — вон Айко уже сидит, язык высунув, старательно новые карикатуры вырисовывает, как будто и не она два часа назад в одну моську банду работорговцев ликвидировала.
Перед ней в разбросанных по столу газетах были разные кадры из момента нападения английского друида на русского императора. Именно за этот факт сильнее всего извинялись англы.
— Понятное дело, — гудел притащивший все эти газеты Фёдор, — что если бы ситуация вышла обратная, всё бы сложилось не так…
— Ну ещё бы! — Антон просматривал сразу две газеты. — Англичане оказались бы на коне, взяли реванш за Стального Ветра и даже (возможно) могли бы диктовать свои условия, пользуясь неизбежной после гибели монарха сумятицей. Но…
— Хрен им к носу, а не реванш! — радостно завопил Саня. — Обрыбились!
Хаген тоже сразу схватил газету:
— Им следовало знать, что первая двадцатка вовсе не означает, что все двадцать магов равны между собой по силе. Англы сделали ставку — и проиграли.
Ну-ка почитаем! Ближе всего ко мне на столе лежали «Имперские ведомости». Я пробежал глазами передовицу. Ну естественно! Английской короне не осталось ничего иного, как объявить выступление Тага мак Нуадата частной инициативой и едва ли не бунтарским заговором.
— Хитрецы, а! Глянь, как отмежевались!
— Не получится у них отмежеваться, — Антон скептически выпятил губу. — Это ж скандал какого масштаба! Нападение на правящего монарха с использованием сил государственной армии. Даже если бы это была частная военная компания, и то вряд ли.
— Так и не получилось! — я дошёл до середины статьи. — Смотри! Не вышло отделаться реверансами! Англия «ради поддержания мира и добрососедских отношений» в качестве «жеста доброй воли» (ха!) передаёт под власть российской короны одну из своих индийских колоний.
— Умываясь кровавыми слезами, зуб даю! — усмехнулся Федя.
— Эх, посмотреть бы по карте! — воскликнул Саня, услышав этакую новость. — Не иначе, есть там что-нибудь интересное! Алмазные россыпи, к примеру. Или золотые рудники.
— Да хоть бы серебряные, — предположил Антон, — и то хорошо.
— Ну
— А почему именно Индия? — Хаген посмотрел на меня: — Илья Алексеич, ты не думал, что?..
— Да ежу понятно, что англы одной рукой извиняются, а другой — новую каверзу готовят! Не могут они не знать, что с Голкондой у нас отношения разлажены. Как пить дать, через них постараются русским кровь попортить.
— Эх, лучше бы на южноафриканские колонии сторговались… — протянул Саня.
— Да какая разница! — усмехнулся я. — Здесь на нас индусов натравят, там — нигров. С индусами ещё и замириться легче. У них хоть какие-то малые государства есть. С одними вражда, а с их врагами — пожалте: и союз, и торговлю можно организовать. А в Африке племена сплошные, сегодня есть — завтра нет, откочевали или в какой-нибудь набег ушли. А то наоборот — их захватили и увели. Хрен ты с кем договоришься.
А буквально на следующий день произошло ещё событие. И в моём понимании, оно было сильно связано с аглицкими извинениями. Япы — они тоже хитрые. Сидели ждали: а вдруг да английская корона решится и Русской империи войну объявит? На суше они, конечно, так себе вояки, а вот флота у них ещё предостаточно осталось. Но сразу после того, как Англия расшаркалась да ещё и поступилась колонией, японцы поспешили сделать свой шаг.
— Вон чё, — обескураженно чесал в затылке Святогор. — Придержать, поди, хотели, а как наглы закатались — так и этих выставили. Иду — сидят на границе. Меня ждут, вообразите!
Две (весьма обманчиво, я полагаю) выглядящих совсем юными японки шмыгали носами и хлопали мокрыми глазками.
Тут со стороны столовой появилась Айко, которая как раз относила новой редколлегии боевого листка свои карикатурные шедевры. Увидела девчонок и кинулась бегом. А они — навстречу ей, в два голоса жалуясь на кого-то (уж интонации-то мы все смогли понять) и заливаясь слезами.
— Это что ж — внучки твои, получается? — спросил Святогора я, глядя на умилительную сцену воссоединения семьи. Лисьей, очевидно.
— М-м-гм, — только и протянул тот. — Жил себе не тужил, можешь себе представить — и на тебе!
— Мало того, что счастливый папаша, так ещё и дедуля! — хохотнул я.
— Позубоскаль давай! — вяло отбрехался он. — Этих пороть не буду. Сам учи.
— Я-то чё! — у меня сразу отпало желание ржать. — Нашли тоже воспитателя! Мать пусть. В маленькой палатке им троим тесно будет, пока Соколовскую займут. Вот там пущай и внушения им делает, сор из избы не вынося.
Святогор только хмыкнул и нахальным образом слинял. А Айко подвела ко мне своих дочурок. Старшая — Сэнго, младшая — Хотару. Не знаю уж, что им там мать наговорила и к каким средствам убеждения прибегла, пока они обнимались, но смотрели мелкие на меня опасливо.