Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Шрифт:
Сам Пушкин применил эту фигуру уже в 1816 г. в строках, написанных четырехстопным размером и обращенных к дяде, поэту Василию Пушкину, где он желает ему и всем остальным счастливой Пасхи{66} (стихи 14–15):
…побольше серебра и золота et ceter'a.12 «Нету». — Онегин использует архаичную и диалектную форму отрицания «нет», нечто среднее между «по» и «not at all».
13 <…>
III
1 Поедем. — Я воспринимаю это слово как заключительную реплику Онегина. Здесь мы встречаемся со своего рода межстрофическим переносом, хотя он и не выражен столь явно, как в гл. 3, XXXVIII–XXXIX и гл. 8, ХХXIX–XL.
6 Варенья — домашние ягодные консервы из вишни, малины, клубники, крыжовника, красной и черной смородины (в отвергнутом черновом варианте — «варенье медовое») — это только наиболее распространенные виды. Варенье подавалось гостям в стеклянных вазочках на подносе («с одною ложечкой для всех» — вариант стиха 7). Гости накладывали варенье себе на блюдце с помощью этой ложки и потом ели его чайными ложечками или размешивали в чае.
7 …столик… вощаной… — Не «waxed» («вощеный»), как того требует строго грамматический перевод, но «покрытый клеенкой».
В стихотворении, посвященном лицейскому товарищу Ивану Пущину, 4 мая 1815 г. Пушкин уже упоминал столик вощаной и предлагал поставить на него пивную кружку{67}.
И. И, Дмитриев в своей сатирической фантазии «Причудница» (фр. «La Capricieuse» или «L'Extravagante», 1798) выводит врача, который выписывает рецепт у постели больной на столике, покрытом «вощанкой» (см. также коммент. к гл. 5, XVIII, 12).
А. Ф. Писемский в романе «Тысяча душ» (ч. III, гл. 1) описывает рублевый гостиничный номер на четвертом этаже с «вощеным [?] столиком и таковым же диваном».
В «Словаре языка Пушкина» (М., 1956, т. 1) «вощаной» толкуется как «навощенный» (англ. waxed).
8 Брусника — Vaccinium vitis-idaea, Linn., «red whorts» в Северной Англии, «lingon» в Швеции, «Preisseibeere» в Германии и «airelle ponctu'ee» французских ботаников — растет в горах и сосновых лесах севера. Ее также называют «cowberry» и «windberry» наряду с некоторыми другими представителями того же рода. В Шотландии ее называют «common cranberry» («клюквой обыкновенной») или «lingberry» («вересковой ягодой»), что неверно, так как брусника не имеет ничего общего ни с настоящей клюквой Oxytoccus oxycoccus или palustris, ни с шишечками вереска Calluna. В Америке она носит название «горной клюквы» (например, у Торо в «Лесах штата Мэн», 1864), а канадские рыбаки величают ее «низкорослой клюквой», что приводит к безнадежной путанице с американскими видами настоящей клюквы Oxycoccus. Словари и зловредные писаки, которые с их помощью переводят русских авторов, путают бруснику с ее темно-синей родственницей черникой, Vaccinium myrtillus, Linn, (bilberry proper
Возможно, словосочетание «брусничная вода» (или «водица»), eau d'airelle rouge, было бы допустимо перевести как «вода из красных ягод» (ср. «лимонная вода» у Свифта в «Дневнике современной дамы» / «Journal of a Modern Lady», 1729), если бы не существовало других ягод красного цвета. Онегин, как мы видим далее (IV, 13–14), с недоверием относится к напитку госпожи Лариной, опасаясь непредсказуемого действия деревенского питья на юродской желудок. Брусника широко использовалась деревенскими жителями в виде экстракта из ягод, а также отвара из листьев в качестве лечебного средства при болезнях почек и желудочных расстройствах. Уже в XVI в. «Домострой», рукописный свод хозяйственных уложений, называет «воды брусничные» непременным содержимым погреба доброго хозяина.
Брусника в России так же популярна, как черника, клюква, малина, дикорастущая и садовая земляника, дикорастущая и садовая мускусная или зеленая земляника (клубника, которую в провинции часто путают с обыкновенной садовой земляникой, викторией и т. д.) Студенты, изучающие русскую литературу, обязательно вспомнят роскошный новый фрак «брусничного цвета с искрой», в котором щеголяет Чичиков во второй части «Мертвых душ» Н. В. Гоголя.
Надеюсь, все это будет учтено будущими переводчиками русской классики.
У мисс Дейч подается «сироп из голубики», а у мисс Радин — «кувшин голубичного сока». Сполдинг пропускает эту строфу, зато в следующей называет брусничную воду «брусничным вином», а Эльтон вызывает у Онегина расстройство желудка «черничным отваром… в кувшине» и «черничным ликером».
6—14 Остальная часть строфы в беловой рукописи (ПБ, 10) выглядит следующим образом:
Несут на блюдечках варенья С одною ложечкой для всех. 8 Иных занятий и утех В деревне нет после обеда. Поджавши руки, у дверей, Сбежались девушки скорей 12 Взглянуть на нового соседа; И на дворе толпа людей Критиковала их коней.Я почти убежден, что Пушкин изъял конец строфы из-за двух погрешностей, которые он мог исправить, только переписав ее: слово «всех» в стихе 7 может относиться как к вареньям, так и к гостям, которые ими лакомятся- Вторая ошибка — «их коней», когда должно было бы быть «коней Онегина», ибо из контекста следует (см, обращение к кучеру в IV, 9), что для визита использовался экипаж Онегина, а не Ленского; и даже если представить, что под выражением «Поскакали други» (III, 1) подразумевается верховая езда, сочетание «их коней» все равно неверно, так как один из скакунов в таком случае был уже достаточно хорошо знаком домочадцам Лариных, чтобы вызывать у них любопытство!
Вымарка создает структурную паузу.
8—9 В черновике (2369, л. 49) читаем:
Бутыль с брусничною водой, Арбуз и персик золотой —с отвергнутыми вариантами «и доморощенный арбуз» и «блюдо с дыней золотой».
Вероятно, вспомнив, что Ларины задуманы сравнительно «бедными», Пушкин исключил южные фрукты, которые зажиточные северные помещики выращивали в теплицах. К 1820 г. изобретательные садоводы начали заменять старые жаровые трубы в теплицах металлическими трубами с паровым отоплением, и в Эдинбурге, Санкт-Петербурге и Риге стали вызревать мандарины. Сложнее было вырастить персики, а уж тепличным ананасам оставалось только изумляться тому, что им было уготовано.