Конец войны
Шрифт:
Почти сразу мозг выдал объяснение отсутствия привычного для белорусской земли мяса при изобилии баранины и конины, которых в этих местах отродясь не было. Воровство! И не всех, или не тех, пересажали и расстреляли.
Из послезнания мне было известно, что в самом конце войны, как и первые годы после нее, союзные республики Советского Союза, прежде всего, среднеазиатские, поставляли в потерпевшие от войны регионы страны существенную помощь. А что могут везти в Белоруссию из средней Азии, где и так, наверняка, немалые продовольственные, и не только, проблемы? Разве что овец, да баранов. А ещё, только в белорусскую
— Баранину готовить умеешь? — спросил я когда понял, что найти нормальную говядину, или свинину не удалось, а конину как-то я не готов пока был есть.
— Нет, не готовила никогда, — ответила Ольга.
— А придётся, — сказал я.
Я присматривал хороший кусок бараньей мякоти, когда появилось чувство тревоги. Я почувствовал на себе взгляд того, или той, но носителя Силы.
— Почувствовала что-нибудь? — делая вид, будто внимательно выбираю мясо, стараясь казаться непринуждённым, спросил я у Ольги
— Нет, — насторожилась моя спутница. — А должна?
— Работай, Яга! — прошипел я.
И не последовало: «Не называй меня так!» Что очень даже хорошо. Значит, что Ольга умеет разделять работу и… Тоже работу, но несколько иную, когда мы играем в семью. Хотя… нет, растерялась Оля, начала делать много лишних дерганных движений.
Внешне стараясь не показывать никаких эмоций, я стал, так сказать, «сканировать» людей и пространство. Уже скоро я смог вычислить того, а, скорее, ту, которая всеми силами старалась продемонстрировать, что смотрит в другую сторону и что я ей не интересен. Между прочим, это стремление показать свою незаинтересованность тем местом, где я стоял, сильно выдавало девушку и без использования Силы.
Я уловил её страхи, волнение. Она боялась не меня, пусть в какой-то момент девушка и смотрела в мою сторону, но сейчас она то и дело порывалась оглянуться, посмотреть, что у неё происходит за спиной.
Нужно не только доверять своим новым способностям, но и обращаться к опыту прошлой жизни. Если бы я искал того, кто пугает девушку, то я бы не смог обнаружить стоявшего за ней в метрах пяти особо ничем не примечательного мужчину.
Вот только повадки этого мужика выдавали в нём агентам куда как более профессионального, чем те топтуны, вились хвостом за нами с Ольгой. Когда-то меня учили таким же уловкам, также, условно, отводить глаза, одеваться непримечательно, в чуть более свободную одежду или даже вовсе безразмерную. По этим признакам, незаметные обывателю, я и определил человека, который, пусть и стоял полубоком к девушке, но не терял с ней визуального контакта.
— Что происходит? — спросила Ольга, взяв меня за руку. — Я чувствую тревогу, но не могу понять почему и откуда.
Как бы не получилось так, что я испортил перспективного сотрудника в лице своей спутницы. Если раньше она вела себя холодно, нарочито сдержанно, то теперь всё больше похожа на девчонку, может, даже перепуганную. Возможно, у Ольги проснулась надежда на нормальную жизнь? Всё же я её поцеловал, при этом не умер. Нужно всё-таки наш эксперимент довести до логического конца.
«Они меня всё равно убьют. Они убили бабку, убьют и меня», — услышал я у себя в голове.
Вот тут сдержаться и не показать того, что я обнаружил девушку, более того, что я ее слышу, не смог. От неожиданности вздрогнул и непроизвольно посмотрел сначала в сторону девушки, после на её соглядатая.
«Ну всё, он меня увидел, теперь я им не нужна, они меня убьют», –услышал я чужие мысли у себя в голове.
Не ради успокоения девушки, а дабы ещё раз проверить свои телепатические возможности, я попробовал мысленно достучаться до ведьмочки. Не получилось. Хотя, оказалось, что вот-вот и мне это удастся.
— Оставайся здесь и расплатись вот за этот кусок мяса, — указал я пальцем на баранину, а сам двинулся в сторону сотрудника, контролирующего девушку-телепата.
Подойдя вплотную к мужчине, я сказал:
— Она нам пригодится. Не вздумайте ликвидировать!
Мужчина проявил себя профессионально. Он не вздрогнул, ничем не выдал себя.
— Вы услышаны, — сухо сказал он, делая знак другим сотрудникам.
Да, была здесь и группа прикрытия. Причём, я не сразу их вычислил. Умеют работать, а мне нужно быть внимательнее.
— Кто это такая была? — спросила Ольга, когда я смотрел, как девушку-телепата, взяв чуть под руку, уводили с базара.
И я не понял, чего больше было в вопросе Оли: ревности, или иного интереса.
— Это нас с тобой проверяли. Считай, что ты не прошла проверку. Ты её не почувствовала, — сказал я.
Мы возвращались в своё временное жилище молча. Ольга, будто опомнившись, включила Снежную королеву и, то ли обиделась на меня, то ли злилась больше на себя, оставалась смурной. Я мало обращал на это внимания. Мы не в тех отношениях, чтобы я сильно переживал за пока что свою коллегу. Ну, может, немного больше, чем коллегой была для меня Ольга, боевой товарищ. Какое-то я придумал не очень правильное сравнение. Всё-таки я её хочу. А хотеть товарища — это не по-нашему, не по-советски!
Уже в комнате Ольга слегка растаяла. И мы решили устроить «праздник живота». Приготовить баранину, чтобы в ней не было специфического аромата, сложно, а из овощей у нас была картошка и четыре луковицы. Тут бы помидоров, сладкого перца, специй…
Не самое удавшееся блюдо со специфическим ароматом, компенсировалась зверским аппетитом. Получилось приготовить что-то вроде шурпы, только не с говядиной, а с бараниной, без приправ и специй, без моркови… В целом… Нет, это даже не шурпа. Но мы если
Даже зная, что Ольга обладает Альфой и, что все подобные ей, как и я, много едят, удивила. Она умяла три миски жирнющего густого супа. Сам я сподобился съесть пять мисок. Чтобы нас прокормить, нужно вводить в Особом Отделе особую статью расходов. И это мы еще почти не используем свои способности.
А еще наша семья не умеет распределять деньги. У нас было на двоих десять тысяч рублей, это много, в раз так десять больше, чем неплохая зарплата. И потратили мы почти две с половиной тысячи. Правда, прикупили ещё мне две рубашки, цветастый платок для Оли, и для неё же чулки… платье. Сложно мне пришлось бы, если Оля была моей женой, а при этом деньги нужно было бы зарабатывать, а не получать расходниками с Конторы.