Конструктор живых систем
Шрифт:
Лошадка, словно понимая человеческую речь, закивала головой, убыстряя свой шаг, коляска быстрее покатилась за ней, приседая на рессорах. Весил я мало, вещи мои тоже оказались не тяжелы, и поэтому никакого напряга для животного в нас не имелось.
Я закрутил головой по сторонам. Нас то и дело обгоняли другие экипажи, что частные, что ведомые извозчиками. Проезжали локомобили, чадя из труб чёрным дымом, но пока здесь их встречалось очень мало.
В городе вообще не приветствовали любой транспорт, работающий на угле, слишком много от него вокруг появлялось сажи, а это столица, не стоит её чернить. А ещё я заметил,
Богатых тут много, процветающих и известных — не меньше, плюс разного рода высокопоставленные иностранцы, что разъезжали по улицам на своих автомобильных каретах, в том числе, работающих на эфире. Иногда попадались даже локомобили, но смешанного типа, работающие на керосине. Копоти они создавали гораздо меньше, чем паромобили, зато шуму — намного больше.
Вот промчалась шумная компания на автомобиле, кузов которого больше походил на старомодную карету. В нём битком сидела молодёжь обоих полов и весело кричала. Я успел только заметить чёрные волосы двух молодых парней и характерный гортанный акцент, что долетел с их стороны.
— Картвелы шикуют, но их сейчас остановят полицейские, — пояснил происходящее извозчик, заметив мой взгляд, брошенный им вслед. — Может, откупятся, али нет, на кого нарвутся. А если жандармский патруль их заприметит, то мордой в пол уложат. Бывало, видел такое, и не раз, но они на время затихнут, и опять начинают, чудной народ, ей Богу, и что им неймётся?!
— А что же их не погонят отсюда?
— Так они князья! Простые картвелы боятся так делать, это дворяне их никакого удержу не имеют, правда, и простых своих соплеменников на грех подбивают. Ну, ничего, это всё до поры, до времени. А мы, смотри, уж скоро и приедем, лошадка-то моя не подвела, ты, давай, готовь полтинник, довезу к самому главному крыльцу, там зайдёшь и у швейцара спросишь. Он тебе всё и расскажет, куда и чаво, понял?
— Да, конечно. Вот, держите! — и я протянул извозчику серебряную монету.
Извозчик не стал её проверять на зуб, ему хватило одно взгляда, чтобы понять, что монета настоящая, хотя подделок в Склавинской империи и не случалось, потому как наказание за такое назначали пожизненное. Ходили слухи, что сидели фальшивомонетчики в комфортных условиях и работали при этом на государство, но это всего лишь слухи, и проверить некому.
Минут через десять мы подкатили к главному входу трёхэтажного здания весьма оригинальной архитектуры. Две величественные колонны подпирали портик, на котором скульптор изобразил греческих богов, одетых в лёгкие туники. Над входом, воткнутый во флагшток, трепетал бело-жёлтый флаг с огромной двуглавой чёрной совой Склавской империи.
Белый цвет отражал чистоту и непорочность, ассоциирующуюся с духовными ценностями, жёлтый — означал славу и доблесть государя (золото — царский цвет), так нам объясняли в гимназии. Ну, а двуглавая сова — символ мудрости и верности. Одна голова её смотрит на запад, другая — на восток, так исторически сложилось, что главной угрозой всегда являлись две эти стороны, недаром когти птицы сжимают щит и меч.
— Приехали, слазь.
—
— Не за что, подождать тебя?
— Да я не знаю, как быть дальше. Пока документы возьмут, пока объявят куда идти, уже и переночевать время придёт, говорили, что у академии есть своё общежитие.
— Может и есть, про то не ведаю, не слышал я о том. Ладно, бывай тогда вьюноша, а мы со своей савраской дальше потелепаем. А ежели сегодня не получится в государственном жилье остаться, так вон там, за углом, как повернёшь, увидишь высокое, но узкое здание, туда и иди, там комнаты сдают, вполне приличные, и цены божеские, не то, что у других. И столовка при гостинице имеется, неплохая, я там, бывает, обедаю, когда меня сюда приносит. На день-два можно остаться, а потом уже и комнату какую искать.
При упоминании о столовой мне резко захотелось чего-нибудь съесть, ведь мы только утром посещали вагон-ресторан, и завтрак этот оказался весьма скромным, и теперь я почувствовал, как сильно проголодался.
— Спасибо вам, я так и сделаю, если не найду, где переночевать.
— Ну, бывай тогда, — и извозчик хлопнул по крупу лошади. Та мотнула головой и неспеша пошла вперёд, через минуту они исчезли за ближайшим поворотом, а я направился к главному входу инженерно-духовной академии.
И действительно, на входе меня встретил швейцар в красивой синей форме с красным позументом по рукавам сюртука и брюкам.
— Что вам угодно? — официально-нейтрально осведомился он о цели моего прибытия.
— Мне угодно подать документы о зачислении меня на первый курс данной академии, — чуть запинаясь от волнения, проговорил я. — Все необходимые бумаги у меня с собой, я прибыл сегодня утром из Крестополя.
Швейцар оглядел меня с ног до головы и, ничего больше не спросив, указал рукой на стол, что стоял в дальнем углу небольшого холла. За столом сидела женщина далеко за тридцать, с благообразным лицом и цепкими внимательным взглядом.
— Что у вас, юноша? — спросила она, когда я подошёл ближе.
— Я поступил в вашу академию, и теперь приехал с документами, — ответил я ей.
Поставив чемодан на землю, я полез в него и, достав свои документы, протянул их женщине. Та аккуратно взяла бумаги и стала внимательно просматривать, не говоря при этом ни слова. Я же стоял и молча смотрел на неё. Просмотрев документы, женщина подняла на меня глаза.
— Судя по документам, вы сдали все экзамены и прошли по льготам, в связи с этим вам положено бесплатное обучение, стоимость проживания, без учёта еды, также входит в курс, но мне нужно проверить вас по спискам, юноша. Соблаговолите пройти за мной на второй этаж, там вы получите более детальный ответ и вам подскажут, что делать дальше.
— Конечно, спасибо!
— Идёмте.
Дама встала и, забрав мои документы, направилась в сторону лестницы. Подхватив свой чемодан, я тут же пошёл вслед за ней. Поднявшись на второй этаж, мы прошли по коридору, отлично оформленному тёмным деревом с высокими, под три метра потолками, к одной из дверей. Деликатно постучавшись в неё, женщина вошла, поманив меня за собой.
Войдя, я сразу окунулся в атмосферу какой-то смеси строгости и в то же время вычурности. Комната оказалась довольно большой, и вся заставлена шкафами с кучей папок, книг и учебных пособий. В некоторых лежало ещё что-то громоздкое, непонятное для меня.