Корабль дураков; Избранное
Шрифт:
Понятно, Петр доволен был
И мудро властвовать решил.
Тут подошла к нему, хромая,
Крестьянка тощая, больная,
В лохмотьях грязных, босиком;
Она гнала козу прутом.
Сказала женщина, вздыхая:
«Иди, коза моя родная!
Господь храни и защити
Тебя в лесу и на пути
И от волков и от ненастья!
Не отведу сама напасть я:
Мне на поденщину идти,
Чтобы детишкам принести
Поесть сегодня, ну а ты
Иди, пасись до темноты!
Храни тебя творца десница!»
Затем
В село, коза — своим путем,
А бог заговорил с Петром:
«Ты внял ли, Петр, словам убогой,
Просившей помощи у бога?
А как ты сам сегодня бог,
Так ты бы сей вдове помог.
Она ведь об одном просила,
Чтоб сберегла господня сила
Ее козу от бед и зла:
Чтоб в лес далеко не ушла,
Чтоб вору в руки не попалась,
Медведю, волку не досталась
И мирно вечером домой
Пришла дорогою прямой.
Внемли молению убогой
И будь сегодня ей подмогой!»
Внял божьей речи Петр, и вот
Козу он бережно пасет.
На луг ее он выгоняет,
Но незадача ожидает
Петра: коза упряма, зла,
Носиться глупая пошла,
То вскочит вдруг на холмик ловко,
То прыгнет с холмика плутовка,
То к лесу ринется густому,
Ну и досталось же святому!
Пришлось и бегать и кричать,
А солнце стало припекать.
Апостол потом обливался,
Едва дышал, а все гонялся
До самой ночи за козой,
Пока привел ее домой.
Святой уж выбился из сил,
А бог, смеясь, его спросил:
«Что, Петр, и доле хочешь ты
Держать правления бразды?»
А Петр ответил: «Боже мой!
Бери обратно посох свой!
В твои дела теперь соваться
Зарекся я; готов сознаться,
Что, проработав день-деньской,
Едва управился с козой.
А как устал! Невзвидел свету!
Прости мне, боже, дурость эту!
Судить дела твои, поверь,
Вовек не стану я теперь!»
Господь ответил: «Ну так вот,
Живи-ка лучше без забот,
Спокойно, мирно, в тишине,
А власть оставь навеки мне!»
Раз Люцифер 203 — князь адских сил,
Как только вечер наступил,
В преисподней бесов созвал
И так подручным своим сказал:
202
Сатана не пускает ландскнехтов в ад. — 1556 год.
203
Люцифер — в христианской мифологии — одно из имен дьявола.
«На земле — к
Племя лютых вояк возникло,
Ландскнехтами их кличет люд.
Пусть нескольких мне приведут,
Чтоб мог на них я поглядеть!
Говорят, им не любо говеть,
Зато пьяны они всегда,
Кутеж им в радость и гульба.
На молитвы не тратя сил,
Они меж игроков и кутил
Божбой и дракой тешат друг друга,
Милостыню подают они туго,
Взять сами вечно норовят,
Жрут часто скверно да жестко спят;
Зато всегда готовы служить
Тому, кто вздумает им платить,
А прав их вождь иль, может, не прав,
Им дела нет, таков их нрав.
Ну, Вельзевул, 204 сбирайся в путь,
Проворным и ловким в деле будь;
Лети на землю, прямо в трактир,
В котором ландскнехты справляют пир,
Там неприметно для гостей
За печкой спрятаться сумей,
Будь зорок, не вертись без цели.
Когда ж на каком-нибудь слове иль деле
204
Вельзевул — также одно из имен дьявола. Сакс произвольно дает одно из этих имен владыке ада, а другое — его слуге.
Ландскнехта изловишь по праву,
В ад тащи его чертям на расправу.
А притащишь их штук пять или шесть,
Окажу я тебе, бесу, большую честь:
Сделаю я тебя князем, окружу почтеньем,
Буду давать лишь благородные порученья».
Тут Вельзевул — косматый пострел —
Плащ-невидимку быстро надел,
Взвился — и прямым путем в трактир,
В котором ландскнехты справляли пир,
Бражничали шумной оравой.
Присел за печку бес лукавый,
И слышит он солдатские речи
Про вражьи станы, стычки, сечи.
Про то, как каждый, сбиваясь с ног,
Без времени грабил, буянил и жег;
И так был страшен каждый рассказ,
Что шерсть на бесе вся поднялась.
Решил он тайком бежать из трактира,
Да, зорче приглядевшись к пиру,
Приметил он, как за столом
Ландскнехты лихо угощались вином;
Всяк за стаканом стакан вздымал
И разом, не мешкая, выпивал.
Тут бес решил в кого-нибудь
Неприметно для всех юркнуть
С вином, что дружно пили солдаты,
Да просчитался бес хвостатый.
Если кто кого начинал угощать,
«С тобой господня благодать!» —
В ответ ему орал пьянчуга;
Благословляя так друг друга,
Все преграждали бесу путь.
Он ни в кого не сумел нырнуть.
Весь вечер даром бес провел,
В углу простоял он, как осел.
Случись, в трактире воин был,
Он где-то петуха добыл,
Зарезал да на печь повесил.
Вот в поздний час и молвит, весел,