Корея. 1950

Калинин Даниил Сергеевич

Но пока шла Отечественная, наградами фронтовиков особо не жаловали, набор из одной-двух медалей (особенно, если «Отвага», ее ведь вручали за конкретные отличия на поле боя) и ордена считался вполне себе внушительным. Но опытных бойцов, как правило, узнавали по нашивкам за ранения… Зато практически все штабные писари щеголяли медалями «За боевые заслуги»! Отчего котировки последней в войсках довольно быстро упали… Но после войны заработанные своей и чужой кровью ордена стали «догонять» тех, кто их действительно заслужил.

Однако это уже было после войны. В которой, повторюсь, мы дрались не за награды — а за жизнь, свою и близких. За жизнь всего советского народа…

Хотя по совести сказать, больше всего ведь досталось белорусам, русским — да чуть в меньшей степени, украинцам. У последних, в свою очередь, куда сильнее пострадали восточные и центральные районы — в то время как запад немцы поберегли, учитывая лояльность местных коллаборационистов…

Что же касается именно моих близких — по завершению Маньчжурской кампании я получил отпуск и съездил домой, надеясь хоть что-то узнать про семью. Увы, наш пригород в Воронеже буквально перестал существовать в ходе упорных боев. И немногие уцелевшие соседи так толком и не смогли мне рассказать, что случилось с родителями… Может, знали, да не решились открыть правду? Но и я не стал настаивать, пытаясь добиться истины — проще было оставить соседям адрес новой части в надежде на лучшее. В надежде что родители, покинув город с началом боев, сумели где-то закрепиться, выжили, что они вернуться — и, узнав мой адрес у соседей, когда-нибудь напишут.

Так действительно проще — когда остается хоть крошечная надежда…

Как с пропавшими без вести младшими братьями, переставшими писать летом 42-го — аккурат, когда немцы рванули к Сталинграду. Как правило, в этом случае «без вести пропавший» означает, что погибший в бою родственник хорошо, если похоронен в братской могиле, а документы его утеряны… В худшем же раскладе его останки никто толком и не хоронил.

Хотя ведь случаются же чудеса, когда вдруг оказываются живыми те бойцы, на кого пришла похоронка! Может, спутали с кем, а может был ранен — и оказался на оккупированной территории… Пока освободили, пока прошёл фильтрацию, а там уж и родные сменили почтовый адрес. И свидится удалось только после войны… Так что надежда остается — пусть даже и не было ни одного письма за все эти годы. Но ведь и соседи могли потерять адрес! Да и часть я сменил уже третью по счету — и на почте могли что попутать.

Так что надежда живет… Все эти годы, пока я служил в составе советских войск в Корее, а после и военспецом. Большую роль в новом назначении сыграл тот факт, что я кадровый военный и закончил полный курс военного училища еще до войны. А кроме того, награждение «Красным знаменем» за Маньчжурию — и, как ни странно, факт участия в партизанском движении… Но ведь Северной Корее большинство высших чинов имеют партизанское прошлое! В общем, служил я не тужил, ждал обещанного еще летом подполковника… А теперь бы выжить в закрутившейся круговерти вдруг грянувшей войны — еще и развивающейся по самому худшему для нас сценарию!

Ох, не зря Иосиф Виссарионович так долго медлил с началом этой войны, ох не зря…

Собственно, сама Корея оказалась под японской пятой еще с 1905 года — бой с «Варягом» и «Корейцем» у порта Чемульпо фактически совпал с высадкой на севере полуострова 1-й японской армии барона Куроки. В дальнейшем именно Корея служила одним из плацдармов японского наступления в Маньчжурию. Так, на пограничной с Китаем реке Ялуцзян случилось первое крупное полевое сражение русско-японской войны, известное как «бой на реке Ялу».

Впрочем, с 1905 по 1910 года Корея существовала как государство-протекторат, и только в 1910 японские радикалы пошли на прямую оккупацию полуострова… Откуда я это знаю? Прожив в Пхеньяне последние

несколько лет, невольно увлекся местной историей.

И уж если капнуть совсем глубоко, оккупация Кореи началась еще в 1894 года с японо-китайской войны — развернувшейся, в том числе, на территории полуострова. Стоит вспомнить и про убийство японцами королевы Мин в 1895 году — ведь корейская королева вела курс на сближение с Россией.

Но, несмотря на смерть Мин, в 1895 году под общим давлением Российском империи, Франции и Германии (инициатором выступил как раз Николай II), Япония была вынуждена отказаться от многих достижений победы над Китаем, включая и Ляодунский полуостров… Это была победа русской дипломатии, подарившей корейцам десять лет спокойной жизни — но в тоже время «самураи» прямо-таки заболели духом реваншизма.

Что и привело к русско-японской войне, выигранной врагом скорее уж по случайности, чем на поле боя. По крайней мере, полевая русская армия на момент завершения войны не была разбита — наоборот, она только-только развернулась во всю мощь! В то время как самураи израсходовали все возможные резервы… И добились выгодного мира лишь потому, что Россию трясло из-за первой русской революции.

Ну, ничего… Ведь победоносная кампания августа 45-го и разгром Квантунской армии нашими войсками (вынудивший Хирохито подписать капитуляцию), стал справедливым и логичным итогом русско-японского противостояния! В ходе которого, к слову, наши успели высадить морские десанты в корейских портах Унги и Наджин, с тяжелыми боями захватить Чходжин — а также организовать воздушные десанты в Хыннаме и Пхеньяне. Советская же пехота прошла на юг до 38-й параллели, честно остановившись на границах оккупационной зоной, что разделила страну на сферы влияния СССР и США…

Конечно, лучше бы мы тогда гнали японцев до самого Сеула и дальше, утвердив в стране коммунистический строй — вот только американцы высадились в Инчхоне еще 8 августа. В то время как Чходжин наши морпехи и сухопутные части освободили лишь 16 числа.

Так что без столкновения с «союзниками» нам не удалось бы обойтись уже в 45-м…

Все последующие годы некогда единая страна была разделена на две части. На юге американцы создали Республику Корею во главе с Ли Сын Маном — некогда авторитетным борцом за свободу, но уже в 1925-м отправленным в отставку собственными соратниками. Злоупотреблял, вот и занесло… Но в 45-м янки решились сделать ставку на хорошо известного им и абсолютно подконтрольного политика.

Но, встав во главе государства, Ли Сын Ман очень быстро впал в «злоупотребления», примерив на себя роль жестокого восточного сатрапа. Он обрушился на всех своих политических противников (коих под одну гребенку именовал коммунистами) с кровавым размахом — одна резня на острове Чеджудо чего стоит! Убийства оппонентов и репрессии, пытки к задержанным по политическим «статьям» стали отличительными чертами правления «президента».

Конечно, на его фоне Ким Ир Сен выглядит куда как более предпочтительно! Он хорошо зарекомендовал себя еще в молодости среди тех корейцев, кто не эмигрировал в Америку (вроде карманного политика Ли Сын Мана), а начал вооруженную борьбу против японцев. В качестве главы партизанского отряда Ким Ир Сен провел несколько успешных ударов по «самураям» — но последние развернули в ответ масштабную карательную операцию. По ее итогам немногие уцелевшие партизаны во главе с лидером отступили на территорию СССР в сентябре 1940-го… И уже базируясь на территории Союза, корейские и китайские партизаны в составе небольших диверсионных групп действовали в Маньчжурии и Корее в 40-м и начале 41-го.