Королевские игры

Фэйзер Джейн

Он побелел от гнева; дрожа, не в силах совладать с собой, снова замахнулся и нанес еще один удар, сильнее первого. Остановился над скрючившимся от боли любовником, выплевывая горькие обвинения:

– Ты специально заманил меня в ловушку. Жалкий вонючий пес, мерзкий подонок!

Презрительно пнув изменника, Марло выскочил на улицу и с такой яростью хлопнул дверью, что дом задрожал. На грани агонии, Томас прислонился к стене и, как рыба на суше, начал хватать ртом воздух. Он знал о бурном характере Кита, о привычке размахивать

кулаками, особенно с похмелья. Однако ему и в голову не приходило, что тот, с кем связывала жаркая страсть, мог наброситься с дикой злобой, даже не дав возможности защититься.

Сидя в приемной, Розамунда услышала удары, хрип, стук входной двери. Не выдержав неизвестности, она встала и осторожно выглянула в коридор.

– Томас!
– Она подбежала к брату, который все еще без сил опирался на стену.
– Что случилось? Где мастер Марло?

Брат не мог произнести ни слова, и встревоженная Розамунда остановилась рядом, лихорадочно пытаясь придумать, что сделать, чтобы никто не увидел мастера Уолсингема в таком состоянии. К счастью, коридор оставался зловеще пустым.

– Ушел, - наконец прохрипел Томас.
– Гори он в аду, неблагодарный ублюдок. Знать его больше не хочу.

Он позволил сестре поддержать себя и с ее помощью немного выпрямился, но не отошел от стены до тех пор, пока мучительная, тошнотворная боль не отступила, а дыхание не выровнялось.

Розамунда растерянно стояла рядом.

– Что случилось?

На вопрос Томас не ответил, однако спустя пару минут коротко сообщил:

– Господин секретарь хочет тебя видеть.

– Сейчас?

Брат застонал и с трудом отделился от стены.

– Пойдем.

Розамунда вернулась в приемную, чтобы забрать доску и мел, и пошла за братом. Возле двери кабинета Томас остановился, постучал и вошел, знаком приказав сестре не отставать.

Фрэнсис Уолсингем вопросительно поднял глаза.

– Что вас задержало?

– Пустячное дело, сэр.

Томас все еще выглядел совершенно больным, да и голос срывался, однако даже если секретарь королевской канцелярии и заметил неладное, то виду не подал.

– Позвольте представить сестру, сэр. К вашим услугам мистрис Розамунда Уолсингем.

Томас шагнул в сторону.

Розамунда осознала, что все еще держит в руках рисовальные принадлежности и не сможет сделать пристойный реверанс, если не избавится от лишних вещей. Неловко пристроив дощечку на край стола и положив сверху мел, она присела и низко склонила голову. Потом медленно поднялась и встала прямо, сложив руки перед собой и твердо глядя в черные глаза господина секретаря.

Сэр Фрэнсис долго рассматривал юную кузину, а потом, не произнося ни слова, придвинул к себе грифельную доску. Увидел рисунок и с удивлением спросил:

– Это твоя работа?

– Да, сэр. Простите, ради Бога… не знала, куда положить, - сбивчиво ответила Розамунда.

Вельможа

небрежно отмахнулся и снова посмотрел на набросок. Густые черные брови сошлись у переносицы.

– Сходство необыкновенное: тебе удалось точно схватить черты. Однако если мой слуга позволил себе потратить столько времени, чтобы позировать для портрета, придется поставить под сомнение его прилежание.

– Вовсе нет, сэр! Ваш дворецкий не потратил ни минуты, - поспешно вступилась Розамунда.
– После того как он отвел к вам господ, даже не вернулся.

– Неужели рисовала по памяти?
– не поверил секретарь.

– Да, сэр.

– Но ведь ты провела в его обществе не больше трех минут. Этого хватило, чтобы запомнить черты его лица и с такой точностью воспроизвести?

В словах послышалось обвинение во лжи.

– У Розамунды прекрасная память, сэр Фрэнсис, - пришел на помощь брат.
– Она обладает недюжинным художественным даром и часто рисует по памяти.

Не отрывая взгляда от доски, лорд Уолсингем задумчиво погладил бороду.

– Полезный талант… да, очень полезный.
– Он наконец-то удостоил посетительницу пристального внимания и теперь уже рассматривал откровенно и бесцеремонно, заставив покраснеть.
– Что ж, ты сможешь оказать немалую помощь.

Розамунда нахмурилась и весьма дерзко уточнила:

– Каким образом, сэр?

– Узнаешь, когда придет время.
– Он подвинул доску на край стола и обратился к Томасу: - Обучена ли юная леди придворным манерам?

– До определенной степени, полагаю, - осторожно ответил тот.
– Не знаю, что именно сумела преподать наша матушка. В последние годы она серьезно болела и была крайне слаба.

Розамунда удивилась, что вельможа не задал вопрос ей самой, однако, судя по всему, мужчины вообще забыли о присутствии особы, чью судьбу обсуждали. Дело в том, что она глубоко сомневалась в собственных познаниях. Умела кланяться, понимала, что необходимо проявлять почтение к старшим по возрасту и званию, но о тонкостях этикета понятия не имела.

– Думаю, девочке лучше остаться здесь, чтобы леди Уолсингем занялась ее воспитанием. Привези сестру завтра, Томас.

На этом разговор закончился. Сэр Фрэнсис придвинул свечу к документу, который изучал до прихода посетителей, и углубился в чтение.

Вновь удивившись собственной храбрости, Розамунда слегка откашлялась.

– Простите, господин секретарь, но означает ли это, что мне предстоит явиться ко двору?

Вершитель судеб раздраженно поднял глаза.

– Можешь считать, что да. А сейчас у меня много работы.

Томас схватил сестру за руку и потащил к выходу - настолько поспешно, что Розамунда едва успела изобразить прощальный реверанс. Плотно закрыв дверь, негромко произнес:

– Учись уходить вовремя и не задавать лишних вопросов.