Корсар

Манило Лина

Борюсь с желанием побежать обратно к ангару и вытребовать ответы, но понимаю, что так не делается. Ладно, подумаю об этом на досуге, а пока нужно Артёма отсюда уводить.

Беру брата за руку и тащу в сторону выхода, но внезапно меня кто-то догоняет и берёт за предплечье. Подпрыгиваю от испуга, замахиваюсь, чтобы врезать побольнее наглецу, но вдруг встречаюсь взглядом с Роджером. Дыхание перекрывает, когда его лицо так близко вижу, а сердце в груди делает опасный кульбит и летит в пропасть. Вот! Вот он шанс

всё узнать об этих чёртовых деньгах, но язык точно к нёбу привык, а в пересохшем горле — бульканье вместо слов.

— Ева, подожди, — начинает и переводит выразительный взгляд на стоящего рядом Артёма. — Парень, смойся на две минуты, будь хорошим мальчиком.

— В смысле? — удивляется брат, упирая руки в бока. Наверное, обижен, что его дважды за сегодня отшили, и сейчас всем своим видом, позой демонстрирует, насколько крутой самец. Смешно же... — Это моя сестра, никуда я не пойду!

— Если не отойдёшь по доброй воле, братец Иванушка, хребет в трёх местах сломаю, — говорит Роджер, и в голосе настоящая сталь. Куда Артёму с ним тягаться?

— Артём, пожалуйста… — прошу, а тот хмурится, но всё-таки отходит в сторону.

Когда брат оставляет нас в покое, Роджер берёт мою руку в свою крупную ладонь и начинает:

— Ева, ничего не говори, хорошо? Просто послушай, ладно? И не спорь, это очень важно! — Киваю, а он продолжает: — Дай мне свой номер телефона.

Что-что? Несколько раз моргаю, потому что понять не могу, не послышалось ли.

— Зачем? — В голове самая настоящая каша из вязких мыслей, а слова вырываются какие-то неправильные, глупые. Злюсь на себя, а Роджер тяжело вздыхает.

— Очень надо. Звонить буду среди ночи и страстно в трубку дышать, — усмехается, сильнее сжимая мою кисть. — Как тебе перспектива? По мне, так очень заманчиво.

— И правда, прекрасная перспектива.

У меня вырывается короткий нервный смешок, потому что всё это похоже на сон. Свободной рукой достаю телефон из заднего кармана, нахожу в списке контактов свой номер и протягиваю Роджеру, сама с трудом понимая, зачем это делаю. Он растягивает губы в ленивой усмешке, от которой провалиться сквозь землю хочется.

Роджер смотрит на экран моего телефона несколько долгих секунд, напряжённо вглядываясь в цифры, потом снова улыбается, на этот раз открыто и искренне, и возвращает телефон обратно. Даже не запишет? Запомнил, что ли? Или это всё какая-то злая неуместная шутка?

— У меня фотографическая память на числа, — поясняет, словно мысли мои прочитал.

С каждой минутой этот большой и сильный мужчина удивляет меня всё больше. Вообще, весь день какой-то странный, с привкусом психоделии, но тем, наверное, и интереснее.

— Мы пойдём? — спрашиваю, а голос похож на писк престарелой мыши, которой жить пару часов осталось.

Роджер кивает, чуть дольше, чем требуется,

задерживая мою руку в своей и наконец отпускает. И вроде нет уже повода оставаться здесь, а так грустно уходить.

* * *

— Деньги отдавать вообще планируешь? — спрашиваю, когда мы оказываемся наконец дома. Выбитое окно и усыпанный осколками облупленный подоконник бесят неимоверно, и я отворачиваюсь спиной, чтобы не видеть этого. Потом уберу, не до этого. — Быстрее бы.

— Завтра, наверное. — Артём пожимает плечами и помешивает сахар в чашке. — Ещё не решил, как лучше будет.

У меня пропадает дар речи, потому что была уверена: он сразу помчится возвращать долг, особенно после того, что рассказала ему. Но у Артёма, по всей видимости, другие планы.

— Ева, ты не бойся, они только угрожать и могут, ничего они тебе не сделают! — Смотрит на меня честными глазами, в которых ни капли совести и кидает чайную ложку в мойку. — Не бери в голову, прорвёмся.

Ком подкатывает к горлу, и я несколько раз моргаю, чтобы не дать пролиться злым слезам. Не хочу плакать. А не хочу, значит, и не буду.

— Тот мужик в тёмном переулке вёл себя как человек, который умеет не только угрожать! — вскакиваю на ноги, потому что энергия и злоба переполняют до краёв, вот-вот расплещутся. — Тебе наплевать, да? Ну, правильно, не тебя же убить обещали или выпотрошить, как свинью.

Даже ногой топаю, чтобы до него дошло наконец, что шутки кончились. Нельзя быть настолько безответственным, это же ненормально! Нам так всем головы поотрывают, пока он сахар в чашке помешивать будет.

— Не истери, хорошо? — кривится и делает большой глоток чая.

Молчу, потому что могу не удержаться и наговорить лишнего. Смотрю на часы и понимаю, что безбожно опаздываю в “Долину вкуса”. При всём желании уже никуда не успею, потому достаю телефон и отправляю сообщение начальнику. Через пару минут, за которые успела напридумать себе всяких ужасов и лишний раз мысленно обругать беспечного брата, приходит ответ, разрешающий смену пропустить. Вот и славненько, а то, боюсь, ни на что я сегодня не годная, после всех этих приключений и опасных виражей.

Артём допивает чай, а потом вскакивает, что-то вспомнив. Бежит в коридор, надевает куртку, обувается и, крикнув: “Вернусь утром”, убегает так быстро, что даже не успеваю его остановить. Просто растерялась, а, когда понимаю, что он просто-напросто сбежал, готова разрыдаться, как ребёнок.

В доме воцаряется полная тишина, а я остаюсь наедине со своими мыслями, и всё чаще они кружатся вокруг Родиона. Вернее, Роджера. Думая о нём, ощущаю, как странно стучит сердце. Такой большой, рыжий, борода, повязка… и правда, Роджер. А ещё у него очень тёплые ладони, и красивая улыбка, добрая и открытая.