Космонавт. Том 2
Шрифт:
— Наталья, позвольте заметить, что вы единственная, кто на данный момент, способен превратить строгий регламент в небольшой компромисс.
Её взгляд скользнул по моему лицу, губы едва заметно дрогнули в улыбке.
— Компромисс? — переспросила она, чуть приподняв бровь.
Я выпрямился во весь рост, глядя ей прямо в глаза:
— Именно так. Я мог бы предложить… свои услуги. В качестве благодарности за ваше милосердие.
Наталья на мгновение отвела взгляд, словно обдумывая мои слова.
— Услуги? —
Я сделал шаг ближе, и проникновенно произнёс:
— О, я умею быть весьма изобретательным. И весьма… благодарным.
Она притворно тяжело вздохнула и закатила глаза. Но я уже видел перемены в её поведении, во взгляде и в интонации.
— Хорошо, Сергей. Но только на ять минут. И если кто-то увидит…
— Ваше доверие — высшая награда, — я слегка поклонился, приложив руку к сердцу. — Клянусь честью офицера, я буду нем как рыба.
Наталья замерла на несколько секунд, а затем неожиданно уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке, а после она и вовсе прыснула от смеха, прикрыв лицо ладонью. Впервые за всё время нашего знакомства маска Снежной королевы слетела с её лица.
— Только-тихо, курсант, — она стрельнула в меня лукавым взглядом. — Вы ещё не офицер.
— Да, — не стал отпираться я. — Но буду им. А честь у меня и сейчас есть, — проговорил я улыбаясь.
— Договорились, — бросила она через плечо. — Идёмте, я проведу вас, чтобы вы не блуждали. А то увидит ещё кто-то…
Наталья не стала заканчивать фразу. Но я и без неё знал, что за нарушение правил нам влетит обоим. Поэтому, согласно кивнув, я последовал за ней, сохраняя невозмутимое выражение лица. Когда девушка провела меня к дверям нужной палаты, она, не проронив ни слова, развернулась и пошла в холл.
В палате Кольцов лежал, уставившись в потолок. Его нога, закованная в гипс, была приподнята на штативе с подвеской. Увидев меня, он слабо махнул рукой в приветствии.
— Ну как ты, герой? — я придвинул табурет и присел возле койки, оглядывая Кольцова с ног до головы. Его обычно румяное лицо было бледным, а под глазами залегли тёмные круги.
— Просто замечательно, — горько усмехнулся Андрей. — Теперь меня точно отчислят. Не видать мне…
— Чушь собачья, — перебил его я. — Перелом — не приговор. Теорию будешь осваивать прямо здесь. Я тебе конспекты носить буду, задания передавать. Да и в целом объясню теорию, если что-то не поймёшь.
— А практика? Полёты? — в голосе Кольцова звучала неприкрытая печаль. — Когда я всё это наверстаю?
— Нагонишь, когда поправишься. Главное — не кисни и не сдавайся.
Андрей промолчал, сжав кулаки, но через мгновение кивнул:
— Ладно. Спасибо, что зашёл Сергей.
Я похлопал его по плечу и вышел, оставив друга наедине с его мыслями.
На выходе из санчасти меня ждала Наталья, вертя в руках медицинский
— Ну что, придумали, чем я могу вас отблагодарить за вашу помощь? — спросил я, останавливаясь перед ней.
Наталья подняла на меня глаза, и в них снова мелькнула эта странная, почти лукавая искорка:
— Думала… И вот, что я поняла… Оказывается, я давно не была в театре. А сейчас как раз идёт «Трёхгрошовая опера». Скоро сезон закончится, а я так и не увижу её…
Я немного подвис. Билеты в Волгоградский драматический театр были не самыми доступными, особенно на такие популярные постановки, если верить словам медсестрички. Но отступать было некуда — я дал слово.
— Значит, будет вам театр, Наталья, — твёрдо пообещал я. — Только вы уж за Андреем присмотрите получше. Ему сейчас очень важна поддержка. особенно от такой обворожительной молодой девушки, как вы.
— Буду ждать, — улыбнулась девушка и вдруг, к моему удивлению, добавила: — Вы… вы хороший друг, Сергей.
Я только усмехнулся в ответ и молча вышел в холодную февральскую ночь. Теперь передо мной стояла новая задача — достать эти проклятые билеты на «Трёхгрошовую оперу». Знать бы ещё, что это такое… В прошлой жизни театр не был моим любимым местом для посещения.
Глава 17
На следующий день, после основного блока лекций и ужина, я отправился на спортивную площадку. Февральский воздух был колючим, но чистым, а снег под ногами хрустел звонко, как свежая капуста. На улице был не май месяц, откровенно говоря, но нужно было поддерживать форму. Особенно теперь, когда полёты стали неотъемлемой частью моей жизни, и цель моя стала на шаг ближе.
Начал я с разминки: несколько кругов лёгкой трусцой, затем упражнения на растяжку. Потом перешёл к силовой тренировке: подтягивания на перекладине, отжимания на брусьях, упражнения на пресс. Тело постепенно разогревалось, дыхание становилось глубже, а мысли — яснее.
Когда я приступил к бегу, ко мне присоединился Зотов. Он подстроился под мой ритм, и мы какое-то время бежали молча, лишь размеренно шурша одеждой и чётко отбивая шаг по утрамбованному снегу.
— Как там Кольцов? — наконец спросил Степан, слегка запыхавшись.
— Не очень, — ответил я, сбавляя темп. — Перелом серьёзный. Врачи говорят, что ещё месяц в гипсе пролежит, а потом его ждёт долгая реабилитация.
Зотов поморщился:
— Блин… Плохо. А как он сам?
— Духом упал, — признался я. — Переживает, что отчислят. Но это ерунда — главное, чтобы кость правильно срослась. А полетать он ещё успеет, и с теорией я ему помогу.
Степан кивнул:
— Я тоже к нему загляну. Может, передать что-нибудь нужно?
— Конспекты передай. Я подготовил, но вечером могу и не попасть к нему.